Именно «трубить», потому что для этого человека главным педагогическим принципом является, скорее, не то, чтобы ребёнок правильно брал ноты, а, соприкасаясь с музыкой, инструментом, постепенно стал личностью. А труба — это только лишь способ…
— Но почему вы сами выбрали трубу, Мирон Исаакович?
Именно «трубить», потому что для этого человека главным педагогическим принципом является, скорее, не то, чтобы ребёнок правильно брал ноты, а, соприкасаясь с музыкой, инструментом, постепенно стал личностью. А труба — это только лишь способ…
— Но почему вы сами выбрали трубу, Мирон Исаакович?
— Прежде всего, потому что это очень сильный инструмент. В оркестре у него всегда главная партия. Плюс к тому я считаю трубу частью нашей семейной истории. Все мои четверо братьев играли на тубе. Разве я мог изменить этой традиции? Моя мать великолепно пела, а если вспоминать ещё дальше, то музыка была в нашем доме постоянно: мой дед по маминой линии был главным капельмейстером графа Воронцова. К сожалению, его судьба оказалась трагической. Как потом рассказывала бабушка, во время гражданской войны в одну из ночей за ним пришли какие-то люди, и с тех пор деда больше никто не видел…
— Можно сказать, что ваша профессия семейная?
— Безусловно. После школы я закончил Ровенское музыкальное училище, а потом, уже работая в Пскове, завершил образование в Уральской консерватории по классу трубы у профессора Вячеслава Щёлокова, которого я всегда вспоминаю самыми добрыми словами. По моему разумению, это был гениальный музыкант и выдающийся педагог.
— А может ли сам Мирон Литвак назвать учеников, которыми он гордится?
— Конечно! Это и Дима Коробов, который после нашей школы успешно закончил Московское военно-музыкальное училище. Сейчас он военный дирижёр. Алексей Андреев, которого сегодня в Эстонии называют «трубой номер один». Похвастаюсь и успехами своего сына: он сейчас живёт и работает в Израиле, где руководит сразу двумя джазовыми оркестрами…
— Насколько я знаю, ваша музыкальная школа не имеет проблемы с учениками…
— Это так, но как профессионал хочу сказать: сегодня жанр духовой музыки находится в стране в самом плачевном состоянии. Доходит до парадоксов: мне звонят из музыкальных училищ Питера, Москвы, других городов и слёзно умоляют: дайте нам талантливых ребят. Такой же дефицит испытывают и военные оркестры.
— Но почему звонят именно вам?
— Наша музыкальная школа сейчас является единственной специализированной в России, где дети учатся играть на духовых инструментах. В этой связи не могу не сослаться и на мнение Дениса Мацуева, с которым мы неоднократно встречались во время его коротких визитов в Псков. Он тоже с большой тревогой наблюдает за положением в этом жанре музыкального искусства. И меня искренне радует, что он как патрон фестиваля «Крещендо» активно ратует за возрождение этого жанра. Обратите внимание на афишу этой грандиозной для нашего города музыкальной акции — и вы там обязательно найдёте несколько фамилий талантливых ребят-духовиков. Также я нашёл поддержку и у нашего знаменитого саксофониста Игоря Бутмана. Во время недавнего визита в Псков он мне так и сказал: «Любая помощь! Вплоть для мастер-классов для ваших ребят. Только скажите — и я приеду».
— Такой корпоративный энтузиазм, конечно, радует, но в чём, на ваш взгляд, причина упадка?
— Мне трудно быть объективным, но золотыми временами для духовых оркестров стали первые послевоенные десятилетия, когда буквально в каждом детском доме, в каждой школе были организованы свои коллективы. Люди старшего поколения ещё помнят, как в Пскове в Летнем саду играл на танцах духовой оркестр. А потом пришла мода на вокально-инструментальные ансамбли, и постепенно духовая музыка сошла на нет. Сегодня, к слову, в таком же положении оказались и рок-группы. Им на смену пришёл человек-оркестр с ворохом пластинок под названием «ди-джей», который может «замесить» любую мелодию по выбору. Солисту порой остаётся просто жалкий выбор. Никогда не забуду картину, которую я наблюдал на кладбище: шли похороны, куда был приглашён только один музыкант (к слову, трубач). У него был на груди усилитель, который транслировал т.н. «минусовку». Вот такие наши реалии…
— Но технический прогресс нельзя остановить…
— Но ведь я и не против прогресса. Я только за то, чтобы с водой не выплеснули ребёнка, потому что глубоко уверен: обучение музыке, владение навыками игры на любом (!) инструменте расширяет сознание, делает человека внутренне богаче, а его жизнь — ярче.
— Судя по тому положению, что занимает культура, у власти совсем другое мнение на этот счёт…
— Согласен. Начальная ставка преподавателя музыки — всего 5380 рублей. Это не просто смешные деньги — это слёзы. Или посмотрите на наш инструментарий! Ребята, которые приходят к нам заниматься, вынуждены играть на трубах, которым уже по 40-50 лет. Знаете, наша жизнь состоит из парадоксов, и вот вам самый, на мой взгляд, любопытный. Время от времени к нам («сверху») приходят странные запросы: типа просим сообщить о мерах, какие вы предпринимаете по борьбе с наркоманией или терроризмом. Понятно, что чиновники выполняют директивы, спущенные им сверху, но если рассуждать здраво, то музыкальная школа именно своей деятельностью, отвлекая ребят от улицы, и решает эти самые задачи, но только средствами музыки. У меня в этой связи всегда возникает встречный вопрос: а что вы сами, господа начальники, сделали, чтобы повысить эффективность нашей борьбы? Повысили заработную плату учителям, увеличили количество ставок? Нет, нам всё время говорят о дефиците средств. Будь в моей власти распределение бюджета, то я бы, не задумываясь, его ¾ направил на развитие культуры, детского творчества. И уверяю вас, в таком случае мы значительно легче могли бы решать многие социальные проблемы. Мне обычно возражают, что такие предложения не сработают. А я всегда на это отвечаю: потому что никто не пробовал. Давайте проведём эксперимент, и вы увидите, насколько эти меры окажутся действенными.
— Мирон Исаакович, судя по всему, «солнце и светила» в вашем жанре пока двигают энтузиасты?
— Не без этого. Но и спасибо тем, кто любит духовую музыку, способствует её популяризации. Александру Роору, который с нуля создал духовой оркестр в Псковском детском доме, — его выступления пользуются неизменным успехом. Его пример оказался заразительным, и сейчас вместе с нашей ученицей Ларисой Рощиной мы пытаемся организовать оркестр при печорском детском доме. Во всяком случае, когда его директор Вера Печникова предложила нам попробовать, мы не стали отпираться и вот теперь два раза в неделю ездим в этот приграничный посёлок.
— А как поживает ваш духовой оркестр, который работает при Городском культурном центре?
— Как шутил классик, слухи о его кончине были сильно преувеличены. Не так давно у нас прошёл отчётный концерт, которым мы подтвердили звание «народного коллектива». Планируем выступить на ганзейских празднествах, которые должны совсем скоро пройти в нашем городе. Совсем было бы хорошо, если к этому событию мы смогли бы пошить ребятам концертные костюмы, чтобы не стыдно было перед гостями, а то ведь для нас и это роскошь. Вместе с тем не могу не отметить, что городская власть всё-таки обратила внимание на нашу школу. Давно требует ремонта концертный зал, а вот недавно мы узнали, что на подготовку проектно-сметной документации нам выделено 300 тысяч рублей. В принципе, это можно считать хорошей новостью в уходящем году.
— А контракт с вами продлён?
— Да, глава администрации Пётр Слепченко сдержал своё слово, и хочу надеяться, что в обозримом будущем наша специализированная духовая школа продолжит свою работу. Мы ведь как-никак единственные в России.
Источник: sz.aif.ru