В одном из эпизодов фильма Малгошки Шумовской «Во имя» главный герой, красивый молодой священник-гомосексуалист, страдающий от того, что вынужден скрывать свои желания, хватает бутылку водки, выпивает залпом примерно половину, врубает музыку на полную катушку и, сняв со стены портрет Бенедикта XVI, пускается с ним в пляс. В другой сцене он обнажается и бегает по кукурузному полю, издавая обезьяний клич, за своим возлюбленным — долговязым небритым юношей с внешностью Христа.
В одном из эпизодов фильма Малгошки Шумовской «Во имя» главный герой, красивый молодой священник-гомосексуалист, страдающий от того, что вынужден скрывать свои желания, хватает бутылку водки, выпивает залпом примерно половину, врубает музыку на полную катушку и, сняв со стены портрет Бенедикта XVI, пускается с ним в пляс. В другой сцене он обнажается и бегает по кукурузному полю, издавая обезьяний клич, за своим возлюбленным — долговязым небритым юношей с внешностью Христа.
В родной Польше после выхода этой картины на режиссера наверняка обрушится с обвинениями все руководство местной католической церкви, но в Берлине «Во имя» приняли сдержанно: оценив смелость автора, ее пожурили на весьма скромные художественные достоинства фильма. Желание обличить лицемерие ксендзов у Шумовской действительно берет верх над желанием снять хорошее кино, и спасает ленту только замечательная игра исполнителя главной роли Анджея Хыры, который стал одним из основных претендентов на актерского «Серебряного медведя».
На Берлинале любят митинги и демонстрации, вот только борьба за женские права тут — явный анахронизм. Этим фестивалем женщины давно заправляют наравне с мужчинами. В этом году, например, они даже имеют численное преимущество в жюри: помимо председателя, гонконгского постановщика Вонга Кар-Вая, судить конкурс будут немецкий режиссер Андреас Дрезен, американский актер Тим Роббинс, иранская художница Ширин Нешат, обладательница «Оскара» датчанка Сюзанна Биер, греческий продюсер и режиссер Афина Рахель Цангари и американский оператор Эллен Кёрас. На красных дорожках все четыре дамы держатся с исключительным достоинством: в конце концов, пример каждой из них доказывает, что для успеха и женщине, и мужчине необходим прежде всего талант. Женское счастье
О церкви как о репрессивном институте, подавляющем личность, рассказывает и «Монахиня» француза Гийома Никлу — экранизация одноименного романа Дени Дидро о девушке, которую разорившиеся родители заставляют принять постриг. Несчастная героиня (ее играет бельгийская актриса Полин Этьен, настоящее открытие фестиваля) по воле обстоятельств перемещается из одной монашеской обители в другую, но вместо святости и благочестия находит там лишь разнообразные человеческие пороки. Одна настоятельница оказывается садисткой и морит ее голодом, вторая (феерическая Изабель Юппер) откровенно ее домогается.
По всем формальным признакам «Монахиня» — идеальная костюмная драма, снятая в декорациях французских средневековых монастырей. Однако по атмосфере, по настроению, по внутреннему наполнению это абсолютно современное и очень умное кино. Тяжеловесный текст классического эпистолярного романа XVIII века заменен на хлесткие, емкие диалоги, модная короткая стрижка Этьен намеренно выдает в ней эмансипированную жительницу одной из европейских столиц, а роль Юппер прямо отсылает к ее героине из «Пианистки» Михаэля Ханеке. Похоже, что у режиссера Никлу, в юности подумывавшего о поступлении в семинарию, с церковью свои давние счеты.
Творец и безумие
Тему религии затрагивает и самый сильный фильм нынешнего берлинского конкурса — «Камилла Клодель 1915». У его автора Брюно Дюмона, неоднократного лауреата Каннского фестиваля, сложные отношения и с критиками, и со зрителями, он принадлежит к числу тех режиссеров, к которым невозможно остаться равнодушным: его либо страстно любят, либо так же страстно ненавидят за творческую бескомпромиссность и не знающий границ радикализм.
Берлинале каждый год открывает сезон главных европейских кинофестивалей, но последние лет десять по составу конкурсной программы он неизменно проигрывал своим конкурентам из «большой тройки» — Канну и Венеции. В Берлине могли вместо гуманитарной помощи выдать «Серебряного медведя» непрофессиональной актрисе из Африки, наградить главным призом медитативную картину из Турции, на которой спали не только журналисты, но и некоторые члены жюри, или, например, объявить «открытием года» какого-нибудь дебютанта из Латинской Америки, о котором к следующему фестивалю все благополучно забывали. Медведь проснулся
В биографии скульптора Камиллы Клодель, ученицы и музы Огюста Родена и сестры поэта Поля Клоделя, Дюмона заинтересовал не ее роман с Роденом, а последний отрезок жизни художницы, который она провела в психиатрической клинике. Врачи не раз предлагали семье забрать ее, но родные Камиллы по непонятным причинам так этого и не сделали, а ее единственным посетителем за 30 лет заточения был брат Поль.
В картине Дюмона Камиллу Клодель играет Жюльет Бинош, пациентов больницы — реальные душевнобольные, истекающие слюной, смеющиеся невпопад и вместо слов издающие нечленораздельные звуки. Главная героиня на их фоне выглядит совершенно нормальной, но из ее реплик вскоре становится понятно, что с душевным здоровьем и у нее не все в порядке. Ближе к финалу в клинику заявляется Поль Клодель — религиозный фанатик, чистоплюй и лицемер, который произносит длинные монологи о боге и при этом остается совершенно равнодушным к рыданиям и просьбам сестры увезти ее домой.
Если говорить о том, что лежит на поверхности, то, конечно, это фильм о творческой свободе и о том, что происходит с гением, если его лишают возможности творить. Но Дюмон метит выше. В его представлении, в той или иной степени в своей собственной тюрьме (тела, обстоятельств, окружения) заперт каждый, и когда становится понятно, что открыть двери невозможно, то возникает вопрос, где же этот бог, который, как считается, дает человеку свою искру — талант (или шире — душу), а потом отнимает возможность ее использовать.
Свободе и несвободе также посвящен главный фильм-скандал Берлинале — «Закрытый занавес» Джафара Панахи. Режиссер, получивший в Иране 20-летний запрет на профессию и на выезд из страны, уже второй раз умудрился его нарушить. Новая картина — продолжение снятого два года назад под домашним арестом документального дневника «Это не фильм», однако продолжение разочаровывающее.
В закрытом доме с задернутыми черными занавесками окнами пишет сценарий немолодой мужчина (его играет второй режиссер фильма Камбозия Партови). Компанию сценаристу составляет очаровательный пес, который с ужасом вздыхает, когда по телевизору показывают трупы убитых фанатиками собак, и почтительно замирает, когда видит, что хозяин работает. Потом в доме появляется странная девушка с суицидальными наклонностями, срывающая занавески и призывающая мужчину выйти наружу. Когда в кадре возникает сам Джафар Панахи, все встает на свои места: седой сценарист символизирует ту сторону его натуры, которая осторожничает и продолжает творить, девушка — внутренний бунт и деструкцию, сам дом с железными ставнями — современный Иран.
Это фильм, снятый художником ради того, чтобы снять хоть что-то, чтобы не сойти с ума и не покончить с собой, чтобы доказать себе и другим, что еще не все потеряно. Произведение трагическое, но не имеющее никакой художественной ценности вне того контекста, в котором оно было создано. Его искусственность, вымученная натянутость и плоский символизм, ранее совершенно не свойственные прекрасному иранскому режиссеру, просто физически невыносимы: все два часа в зале отчетливо слышался дружный храп зрителей. Появление этого фильма в основном конкурсе фестиваля, где ему из чувства поддержки и солидарности уже практически гарантирован один из призов, — большая ошибка со стороны отборщиков.
Чистый жанр
Из программы, собранной из проблемных, серьезных, социальных фильмов, «вываливается» пока лишь один — «Побочный эффект» Стивена Содерберга, который выйдет в российский прокат уже 28 февраля. Это блестящий психологический триллер, идеальный образчик жанра, о котором сложно что-либо рассказать просто потому, что любое упоминание грозит обернуться спойлером.
Руни Мара играет депрессивную девицу, которая ждет мужа (Ченнинг Татум) из тюрьмы. Однако даже его возвращение не приносит в ее жизнь никакой радости: она продолжает думать о самоубийстве и однажды на полном ходу врезается на своем автомобиле в стенку гаража. В больнице ее консультирует обаятельный психотерапевт (Джуд Лоу), который позже пропишет ей лекарство со странными побочными эффектами.
Синопсис настраивает на кино о жадных корпорациях, таинственных свойствах разных химических веществ и врачебных тайнах, но не тут-то было — примерно в середине фильм по-хичкоковски неожиданно меняет не только интонацию, но и центрального персонажа и из фармакологического триллера превращается в классический нуар. Лоу великолепен в роли дотошного доктора, а Руни Мара наконец-то избавляется от тени Лисбет Саландер.
Для волшебника Содерберга «Побочный эффект» должен стать предпоследним фильмом в карьере: постановщик давно заявил, что в 2013 году уйдет из кино. Впрочем, на берлинской пресс-конференции об «отставке» он говорил уже не так уверенно, и есть надежда, что свое решение он еще изменит. Если с престола уходит папа римский, то это навсегда. В режиссеры, к счастью, всегда можно вернуться.
Источник: chaskor.ru