К бурной театральной «вагнериане» по случаю 200-летия композитора приобщился и Михайловский театр.
«Летучего Голландца», не сходившего когда-то, в послевоенные годы с его сцены (тогда МАЛЕГОТа), поставил — Василий Бархатов, объявленный накануне премьеры новым худруком Михайловской оперы. Музыкальный руководитель — глава Ливерпульского оркестра Василий Петренко, с прошлого сезона сотрудничающий с Михайловским оркестром в качестве главного приглашенного.
К бурной театральной «вагнериане» по случаю 200-летия композитора приобщился и Михайловский театр.
«Летучего Голландца», не сходившего когда-то, в послевоенные годы с его сцены (тогда МАЛЕГОТа), поставил — Василий Бархатов, объявленный накануне премьеры новым худруком Михайловской оперы. Музыкальный руководитель — глава Ливерпульского оркестра Василий Петренко, с прошлого сезона сотрудничающий с Михайловским оркестром в качестве главного приглашенного.
Первая постановка Бархатова на Михайловской сцене, фактически его дебют здесь, оказалась радикальной: по впечатлению, театр и режиссер правильно нашли друг друга. Зрелище, являющееся неизменной константой в эстетике Михайловской сцены, не слишком сложный модернистский язык, оперирующий не интеллектуальными категориями, отталкивающими оперного зрителя, а модными визуальными «наборами», приличный каст певцов, который традиционно обеспечивает Михайловский театр — в этих параметрах новый альянс совпал. Совпал ли он с Вагнером?
Впрочем, вопрос каких-либо соответствий «постмодерниста» не волнует — и не должен волновать. Бархатов, приступив к постановке вагнеровской романтической легенды, освободил ее от главного — архаичного — от романтизма. Его Голландец — не страшный призрак-скиталец, демоническое бессмертие которого искупается жертвенной любовью. Он — костюмированный киноактер, только играющий в Голландца — крутит штурвал в павильоне. А в каком-то прибрежном городке «оторва» Сента с сигаретой в зубах пялится, в свою очередь, в экран на старую приключенческую ленту с героем — капитаном корабля. Параллельно в квадратных павильонах-соляриях (дело разворачивается на пляже) Некто («альтер-эго» Голландца-актера) «мочит» головой в аквариумах неверных жен. Тут же и бар, где собирается местное прибрежное население — сценическая толпа, мельтешащая бесконечным действием: драки, танцы, опрокидывания в бассейн, клюшки от гольфа, баян, полицейские, шезлонги с дамочками, распевающими Хор прях под крутящиеся магнитофонные бабины.
Действие многозначительно набивается «подтекстами», умножается разными планами — Голландец в ретро-кино, с пленкой которого Сента не расстается, Голландец — маньяк, который казнит жен и исчезает с чемоданом, прикрыв капюшоном лицо, Голландец-актер — на съемках фильма, он же на пляже, куда попадает вместе с отцом Сенты Даландом. Из чемоданчика достает для Сенты «кровавый» прикид — алый шарфик и туфельки. Потом, решив, что ошибся, забирает. Но Сента, прижавшись к нему, выстреливает из пистолета в висок обоим. Брызжет кровь и мозг.
О чем это? Неважно, оторвать взгляд от сцены невозможно. Кажется, вот-вот режиссерский «кроссворд» совпадет: триллер и бытовая история, психопатия отвергнутого жениха Эрика и «ролевая» игра Голландца скрестятся в каком-то новом смысле. Но «каскад» фантазии продолжается до финала, пока под бушующие звуки оркестра закулисный ветер не сметает со сцены бумажки, столики, людей. Сметает со сцены и главных героев неромантического мифа, среди которых стоит отметить троих: Даланда в исполнении Станислава Швеца — ироничного папаши, с роскошным плотным звуком, отличной артикуляцией, Эрика Дмитрия Головнина — подвижного, истероидного, вокально гибкого, Сенту в исполнении Асмик Григорян — эмоциональную, харизматичную, трогательно «угловатую» по звуку. Оркестровая часть партитуры у Василия Петренко представлена свежо: он сблизил «Голландца» Вагнера с более ранним музыкальным языком — Бетховена, Вебера, артикулировав филигранную фразировку, и, вопреки традиции, струнную группу. В финале же Петренко разворачивает оркестр с чисто вагнеровской мощью, со «штормящим» звуком, с «катастрофичностью», вернув, по сути, «Голландца» в его родную стихию.
Источник: rg.ru