X фестиваль русской поэзии «Пушкин в Британии»
Оргкомитет X Международного фестиваля русской поэзии и культуры «Пушкин в Британии» открыл прием работ на региональный Всебританский и Детский конкурсы поэтов, сообщает газета «Англия».
X фестиваль русской поэзии «Пушкин в Британии»
Оргкомитет X Международного фестиваля русской поэзии и культуры «Пушкин в Британии» открыл прием работ на региональный Всебританский и Детский конкурсы поэтов, сообщает газета «Англия».
Большой открытый финал состоится в рамках 10-го юбилейного международного фестиваля русской поэзии «Пушкин в Британии-2012» в Лондоне, 9 июня 2012 года, в Ковент-Гардене, в Храме поэтов (St. Giles Poet’s Church), при поддержке Федерального агентства «Россотрудничество».
Во взрослой номинации на конкурс выносится строка А. С. Пушкина: «Как денди лондонский одет…», в детской номинации — «Любви все возрасты покорны…» (обе — из «Евгения Онегина»).
В Большом открытом финале будут разыграны титулы «Король (Королева) поэтов Великобритании» и «Принц (Принцесса) поэтов», а также специальные призы федерального агентства «Россотрудничество».
Победитель Всебританского конкурса пройдет в гала-турнир, где будут разыграны главные призы фестиваля: поездка на остров Бали в составе российской делегации для участия в «Ubud Writers & Readers Festival», входящего в пятерку крупнейших литературных фестивалей мира, издание авторской книги для победителя гала-турнира, а также денежные премии.
Прием заявок — на сайте фестиваля pushkininbritain.com. Последний день приема заявок — 10 мая 2012 года, информирует издание.
На гала-турнире сразятся победители «Пушкин в Британии» за 10 прошедших фестивальных лет и победитель Всебританского конкурса — с целью выявить лучшего из лучших.
Кроме Всебританского поэтического конкурса и гала-турнира, в рамках фестиваля пройдет традиционый супертурнир «Поверх барьеров» в Кембридже — совместно с Федеральным агентством «Россотрудничество» и при поддержке Русского общества Кембриджского университета, сообщает издание.
Победители ведущих поэтических конкурсов русского зарубежья, прошедших в минувшем году в разных странах мира, сразятся здесь за титул «Король Королей поэтов русского зарубежья». После чего на Острове Дарвина на реке Кемь пройдет поэтический пикник с конкурсами пародий и экспромтов.
Кроме того, в рамках фестиваля состоится круглый стол в старейшем британском клубе на Пэлл-Мэлл — совместно с Библиотекой иностранной литературы им. Рудомино (Москва), а также мастер-классы членов жюри, пишет издание.
Среди членов жюри фестиваля 2012 года — писатель Виктор Ерофеев, поэт Вадим Степанцов, генеральный директор Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы имени М. И. Рудомино Екатерина Гениева, главный редактор журнала «Москва» Владислав Артемов, писатель Михаил Попов, по традиции — победитель фестиваля «Пушкин в Британии-2011» Ирина Акс, другие деятели российской культуры.
Международный фестиваль русской поэзии «Пушкин в Британии», организованный Олегом Борушко, впервые прошел в 2003 году. Цели фестиваля: ознакомление Европы с российской культурой, поддержка русского языка и русскоговорящей диаспоры и пропаганда творчества Пушкина.
Фестиваль проходит исключительно при поддержке государственных структур: Федерального агентства «Россотрудничество», Фонда «Русский мир», посольства России в Великобритании, посольства Великобритании в России, а также Библиотеки иностранной литературы им. Рудомино, информирует газета «Англия».
Женевское имение полковника Жеребцова
Читая или слыша сегодня о каком-либо состоятельном соотечественнике, который в Швейцарии приобрел «самый дорогой особняк», «самое большое угодье», «самое роскошное шале», мы не всегда задумываемся, что история «наших людей» в Швейцарии все это уже проходила. И прошла настолько хорошо, что память о богачах прежних времен, чьи имена когда-то блистали, хранят теперь лишь особо посвященные в тему историки, пишет швейцарская «Наша газета.ch».
Еще несколько десятилетий назад, вспоминая о владельцах самых роскошных женевских построек ушедшего времени, историки архитектуры упоминали через запятую, как равнозначные, имена Ротшильда и Жеребцова. Однако теперь второе имя вряд ли кому-то о чем-то говорит, пишет издание.
Герой войны с турками в 1828 году, отставной полковник Иркутского гусарского полка Александр Михайлович Жеребцов обосновался в Женеве в середине XIX века. Он происходил из старинного знатного рода. В русскую историю вошла жена его дяди Александра Алексеевича — Ольга Александровна Жеребцова, урожденная графиня Зубова, знаменитая санкт-петербургская красавица рубежа XVIII—XIX веков и при этом один из вдохновителей заговора против императора Павла Петровича, информирует газета.
Имение, которое на поздних планах станет называться «Domaine Gerebzow», а затем — «Domaine de Miléant», известно в квартале Сен-Жан—Шармий с начала XVII столетия. В середине XVIII века, оно, согласно нотариальным актам того времени, простиралось от улицы Шармий до обрывов по берегу Роны.
На протяжении десятилетий имение переходило, когда по завещанию, когда по купчей, от одной старинной женевской семьи к другой. Среди владельцев значились, в частности, семьи Куанде и Дьеде. В 1840 году Дьеде продали имение с двумя домами, конюшней и другими хозяйственными постройками, а также с большим количеством движимого имущества, состоятельным иностранцам — полковнику Жеребцову и его супруге, уроженке Вены Мари Хофрихтер. Общая площадь владения достигала восьми гектаров 52 аров, согласно составленному в 1848-49 годах новому кантональному земельному кадастру, сообщает издание.
Жеребцов к этому времени уже давно обосновался в Европе, да и в Женеве бывал частым гостем. Реестры иностранцев свидетельствуют о пребывании в городе Жеребцовых уже с 1823 года. В 1841 году полковник получил женевский вид на жительство. По местным меркам, он жил на широкую ногу — в имении было целых семь (!) слуг, богатый выезд, обеды и праздники.
Хлебосольные хозяева постоянно принимали многочисленных гостей, в том числе, например, Жорж Санд и Феликса Мендельсона. По некоторым сведениям, именно в жеребцовском доме находился один из женевских адресов Ференца Листа, пишет издание.
В 1856 году умерла Мари Хофрихтер, и полковник вступил во второй брак — с уроженкой России Ольгой Никифоровной Пенкиной. Роскошная жизнь обитателей имения продолжалась, хотя в следующем, 1857 году, имение потеряло значительную часть территории: за 73 тысячи франков весь южный участок вплоть до Роны был Жеребцовыми продан Компании железной дороги «Лион—Женева». Начиналось строительство пути из Женевы во Францию, с ответвлением на Прай, на левый берег Роны — зачатком легендарного женевского долгостроя «Корнаван—О-Вив—Анмас».
Александр Михайлович скончался в Женеве 1 апреля 1872 года. Его похоронили на кладбище Пленпале: надгробие его сохранилось до наших дней и значится в числе достопримечательностей кладбища. От первого брака Александр Михайлович оставил сына Александра-Алексиса-Жозефа, который родился в Дрездене 12 июня 1835 года. Александр-младший в России никогда не жил, путешествовал по разным странам, много времени проводил и в Женеве, где в 1859 году получил гражданство коммуны Пти-Саконне.
В 1860 году он женился в Веве на водуазке Элизе Гранжон, от этого брака родилась дочь Эмма-Юлия. Что-то в жизни Александра Жеребцова-младшего не сложилось; неизвестно точно, в какие дела был вовлечен он и его семья (позже, в 1884 году Эмма будет даже посажена на два месяца в тюрьму за воровство), но отец, как кажется, поспешил избавиться от беспокойного наследника, заключив с сыном соглашение, по которому сын за некоторую компенсацию от прав на имение отказывался. Когда, где и как окончил свою жизнь Александр Жеребцов-младший, неизвестно, отмечает газета.
Имение перешло к Ольге Никифоровне, второй супруге полковника. Своих детей у нее не было, и, после ее смерти в 1900 году, наследницами стали приемные дочери: сестры Ольга Родионовна Васильева, в браке Милеант, и Антонина Родионовна Васильева, в браке Храповицкая.
Ольга Родионовна Жеребцова-Васильева, как она официально именовалась до брака, родилась 21 мая 1879 года и большую часть жизни провела в Европе. Ее имя неотделимо от имени Антона Павловича Чехова. Она познакомилась с Чеховым в Ницце в 1898 году и навсегда осталась страстной поклонницей и постоянным корреспондентом писателя. Известно 97 ее писем и 42 чеховских ответа, в том числе и на женевский «жеребцовский» адрес: rue des Charmilles.
Ольга Родионовна невероятно трепетно относилась к Чехову и не скрывала своих чувств: «Ведь вот странно: когда Вы приходите — я поражена: как так — Вы пришли! Потом — 24 ч (аса) я, как во сне; еще потом — пробуждение — и тогда уж — хоть плачь», — писала она Антону Павловичу в 1901 году. Литературоведы находят черты этой чеховской знакомой и в героинях «Дамы с собачкой» и «Невесты», и в Ане из «Вишневого сада».
22 февраля 1905 года Ольга Родионовна вышла замуж за Льва Сергеевича Милеанта (родился 18 февраля 1878 года), русского подданного греческого происхождения, из семьи помещиков Херсонской губернии. Была признана законной дочь Мария Милеант, родившаяся до брака, а затем в семье появилось еще трое приемных детей.
Л. С. Милеант был очень колоритной фигурой: в течение более чем трех десятилетий, которые он прожил в Швейцарии и Франции, он умудрялся получать (прежде всего, благодаря выгодным первому и второму бракам) и спускать огромные деньги, покровительствовал артистам, вел светскую жизнь, обустраивал богатые особняки, но все имущество безбожно растрачивал.
При этом он многие годы находился под пристальным наблюдением и швейцарской, и французской полиции, как из-за непонятно откуда бравшихся больших денег, так и из-за подозрений в работе на германскую или советскую разведку, рассказывает издание.
Лев Милеант оказался человеком, который разорил богатое жеребцовское имение. Именно по его вине оно было сначала заложено, а в 1918 году продано за долги, и адресами семьи Милеант в это время стали адреса различных женевских гостиниц.
Но по иронии судьбы именно имя «Милеант» увековечено в названии улицы в квартале Сен-Жан, ибо в 1906 году, желая отблагодарить женевские власти за предоставление вида на жительство, Л. С. Милеант передал в дар коммуне Пти-Саконне участок полученного от жены имения.
После потери имения Ольга Родионовна прожила недолго: она скончалась в Женеве 16 февраля 1919 года. Муж и дети перебрались на Лазурный берег.
Вместе с последними хозяевами ушло и имение. Территория перешла к городу, в 1930-40-е годы ее застроили жилыми домами. Господский дом просуществовал до 1949 года, когда он был разрушен за совершенной ветхостью и, несмотря на протесты любителей городской старины, взывавших к памяти знаменитых людей, когда-то посещавших эти стены. На этом история семьи Жеребцовых-Милеант в Женеве закончилась, пишет швейцарская «Наша газета.ch».
«…Бесстрашен, любим друзьями, наделен потрясающим умом»
Газета «Русская Германия» посвящает публикацию скончавшемуся на 78-м году жизни переводчику, автогонщику и оперному певцу Дмитрию Набокову — сыну писателя Владимира Набокова и его единственному наследнику.
В автобиографии «Другие берега» Владимир Набоков пишет о «страстной заботе, переходящей почти в куваду», с которой он отнесся к Дмитрию с момента его появления на свет.
Родился малыш 10 мая 1934 года в Берлине в семье «свободных, счастливых и нищих эмигрантов», и первые годы его жизни прошли в съемной квартире Набоковых на Nestorstraße 22, недалеко от Kurfürstendamm, сообщает издание.
Несторштрассе с несколькими соседними улицами и по сей день примечательна большим количеством автомастерских и автосалонов. В доме, где жили Набоковы и где сейчас висит посвященная Владимиру Набокову мемориальная доска, находится магазин автозапчастей. Возможно, характер улицы повлиял на маленького Набокова, через два десятка лет принявшего участие в автомобильных гонках в Монце и впоследствии ставшего коллекционером спортивных автомобилей.
Первые же гоночные впечатления сына отец описал в автобиографии «Другие берега»: на второй день рождения Дмитрий получил «серебряной краской выкрашенную, алюминиевую модель гоночного „Мерседеса“ в два аршина длины, которая подвигалась при помощи двух органных педалей под ногами, и в этой сверкающей машине, чудным летом, полуголый, загорелый, золотоволосый, он мчался по тротуарам Курфюрстендама, с насосными и гремящими звуками, работая ножками, виртуозно орудуя рулем».
26 сентября 1980 года автомобильная тема получила грустное завершение. Дмитрий Набоков в автомобиле разбился на шоссе между Монтре и Лозанной и только чудом остался жив. Врачи диагностировали перелом шеи и ожоги третьей степени 40% поверхности тела. Через 12 дней в больнице Набоков пережил клиническую смерть, рассказывает издание.
В одном из интервью он вспоминает: «Я увидел свет в конце классического туннеля, но в последний момент удержался, подумав о тех, кто меня любит, и о том, что еще я должен сделать». 42 недели Набоков провел в больнице — в той же самой больнице, где тремя годами ранее умер его отец.
С самого детства жизнь Набокова напоминала гонки со смертью. Вначале семья была вынуждена спасаться бегством из гитлеровской Германии, где матери Дмитрия русской еврейке Вере Слоним грозила смертельная опасность. Ненадолго обосновавшись во Франции, в Париже, Набоковы уже в мае 1940 года на пароходе «Шамплен» эмигрировали в Америку. Всего через месяц после этого немцы взяли Париж.
Во время бомбардировок французской столицы на дом, где жили Набоковы, упала бомба, а пароход «Шамплен», на котором спаслась семья, уже во время следующего рейса в Америку потопила немецкая подводная лодка. Как противопоставление всем этим ужасам сохранилась фотография маленького Дмитрия с французского загранпаспорта, где в кадр вошли глаз и уши плюшевого кролика на руках у шестилетнего ребенка, сообщает газета.
С переездом в США опасности для Дмитрия не закончились. Уже в Америке, всерьез увлекшись скалолазанием, он несколько раз оказывался на грани гибели. Самым страшным было падение с десятиметровой высоты со скалы в Вайоминге. Неудивительно же, что родители просили сына быть осторожнее. В одном из писем они напоминали, что «на двоих нам уже 110 лет» и в этом возрасте вредно волноваться.
Однако жизнь Дмитрия состояла не только из экстремальных приключений. В 1951 году он был принят в Гарвард, где изучал историю и литературу. Владимир Набоков так отзывался о сыне в студенческую пору: «Он удивительно бесстрашен, любим друзьями, наделён потрясающим умом, но почти безразличен к учебе. Среди его интересов скалолазание, девушки, музыка, легкая атлетика, теннис и науки — именно в таком порядке».
Окончив Гарвард с отличием, Дмитрий должен был продолжить обучение на юридическом факультете, но в последний момент передумал и вместо этого, в поисках своего настоящего призвания, поступил в высшую музыкальную школу, рассказывает газета.
В 1959 году Дмитрий переехал в Италию, где два года спустя вместе c Лучано Паваротти выиграл Международный оперный конкурс. Паваротти был признан лучшим молодым тенором, Набоков — лучшим молодым басом. Вместе они дебютировали в опере «Богема» Джакомо Пуччини.
В течение музыкальной карьеры у Набокова было еще немало ярких выступлений, в том числе в знаменитой «Ла Скала», а в 1975 году в США Дмитрий исполнил партию в своей любимой опере — «Реквиеме» Джузеппе Верди, сообщает издание.
Но вполне успешная музыкальная карьера Набокова прервалась после автомобильной аварии в 1980 году. С этого времени Дмитрий почти полностью посвящает себя работе с произведениями отца. В 1991 году после смерти жены писателя Веры Дмитрий становится еще и единственным душеприказчиком всего набоковского наследия.
Если раньше Дмитрий в сотрудничестве с отцом переводил на английский его русскоязычные романы «Дар» и «Приглашение на казнь», то теперь он уже самостоятельно переводит и готовит к печати неизданные при жизни писателя рассказы, письма, эссе. В 1986 году Дмитрий перевел на английский неизвестный прежде рассказ «Волшебник», написанный отцом в 1939 году и являющийся предшественником знаменитой «Лолиты».
Переводил Дмитрий произведения отца и на итальянский язык. В 2011 году за перевод все того же «Волшебника» он получил главный приз международной литературной премии «Россия — Италия. Сквозь века», напоминает издание.
Самым же неоднозначным решением Набокова стала публикация в 2009 году черновиков к незавершенному роману «Подлинник Лауры», которые отец завещал уничтожить и которые все это время хранились в ячейке в швейцарском банке.
Критики упрекали Дмитрия, под видом романа издавшего несвязные, сырые черновики, в жажде наживы, но, по большому счету, все их обвинения выглядели неуместным вмешательством в семейные отношения. Почитатели Владимира Набокова будут благодарны Дмитрию уже за то, что в предисловии к «Подлиннику Лауры» он подробно описал последние два года жизни отца.
Источник: rus.ruvr.ru