Форт-Росс: русское поселение в Калифорнии («Наш Техас», США)

Форт-Росс: русское поселение в Калифорнии (
Как царскую семью чуть не сослали в Америку

Как царскую семью чуть не сослали в Америку

Форт-Росс: русское поселение в Калифорнии (

Русскоязычная газета «Наш Техас» в преддверии 200-летия со дня основания самого южного русского поселения в Америке рассказывает его историю. Теперь на месте русского форта, в 80 милях от Сан-Франциско, располагается исторический парк Форт-Росс, пишет издание, а 30 августа 1812 года над бревенчатой крепостью, расположенной на небольшом плато к северу от залива Бодега, в 15 верстах выше реки Славянки (ныне именуемой Русской — Рашен-ривер) был поднят флаг Российско-американской компании (РАК). Так было положено начало новой русской колонии в Калифорнии.

Колония была нужна, чтобы снабжать провиантом русские поселения на Аляске и Алеутских островах. Одним же из основателей Российско-американской компании был Николай Петрович Резанов, чье имя многим знакомо по знаменитой рок-опере «Юнона и Авось», напоминает газета.

Решение об основании колонии было принято Александром Барановым, первым главным правителем русской Америки, в конце 1811 года. До этого на поиски подходящего места дважды снаряжались экспедиции. Их возглавлял Иван Кусков, который отдал делу создания и развития русской Калифорнии почти 15 лет жизни. Он и выбрал место строительства.

Баранова привлекли пастбища, строевой лес и прекрасный климат, а также удобное расположение территории: маленькое плато одной стороной было обращено к морю, а с других его окружали глубокие ущелья; таким образом, облегчалась задача защиты будущего поселения, рассказывает издание.

Земля эта принадлежала испанцам, однако Кусков купил, точнее выменял ее у индейцев за три одеяла, три пары штанов, два топора, три мотыги и несколько ниток бус. Первоначально поселение именовалось просто Росс, причем название это выбиралось жребием. Термин «Форт-Росс» возник позже: его придумали американцы в середине ХIХ века. Первым начальником колонии стал Иван Кусков.

В начале существования Форт-Росса испанцы предпринимали попытки изгнать русских, но сделать это им не удалось, сообщает газета. В итоге между испанцами и русскими поселенцами наладился обмен: Российско-американской компании были нужны меха и пшеница, а испанцы приобретали изделия из дерева, кожи и железа.

К 1836 году население Форт-Росса составляло 260 человек. Они занимались земледелием, промыслом морских котиков и производили железо. До сих пор сохранились колокола, выплавленные жителями Форт-Росса для испанских миссий.

В 1820-х годах в Форт-Россе была построена первая православная часовня на территории Америки за пределами Аляски. Она разрушилась во время землетрясения 1906 года и была восстановлена через 10 лет. В 1970 году часовня сгорела и вновь была построена, рассказывает издание.

Хозяйство русской колонии успешно развивалось. Здесь были построены первая в Калифорнии ветряная мельница и судостроительная верфь, заложены первый фруктовый сад и виноградник. Русские разводили скот и делали мебель, выделывали кожу и обрабатывали железо и медь, пишет «Наш Техас».

В 1824 году правителем канцелярии Российско-американской компании был назначен будущий декабрист, в то время уже член Северного общества Кондратий Рылеев. Он, с подачи лейтенанта Владимира Романова, побывавшего на Аляске, загорелся идеей постройки в Русской Америке новых крепостей вдоль всего течения реки Медной — от моря до хребта Скалистых гор. Однако Александр I отклонил эти предложения, приказав сотрудникам компании заниматься только делами коммерции, напоминает газета.

Известно, что декабристы, готовя восстание, планировали убить императора. Вставал вопрос о его семье. Уничтожать ее они не хотели. При заточении в тюрьму в России возникал риск того, что их попробуют освободить с целью восстановления монархии. Если отправить в Европу — есть вероятность, что те попытаются организовать военный поход на Россию и вернуть престол. Рылеев предложил царскую семью после восстания сослать в Форт-Росс, где ее уже никто достать не сможет. Этот вариант и был принят, пишет издание.

Население Росса было многонациональным. Этнических русских проживало здесь меньшинство. Большую часть составляли алеуты — так русские называли всех индейцев Аляски. В переписях также отмечались калифорнийские индейцы — преимущественно женщины, дети из смешанных русско-индейских семей, якуты-скотоводы, финны, шведы и даже полинезийцы. Русских женщин в селении почти не было, самой заметной из них была жена последнего правителя Елена Ротчева (урожденная княжна Гагарина).

Все мужчины форта были служащими РАК. Они подписывали семилетний контракт, ежегодное жалованье едва доходило до 360 рублей, сообщает издание. Цены на продовольствие и другие товары были такими, что подавляющее большинство работников были в долгу у компании.

Одной из главных проблем Форт-Росса была нехватка квалифицированных рабочих рук для занятия земледелием, отмечает «Наш Техас». Использовались местные индейцы, но из-за скудости оплаты они зачастую отказывались приходить добровольно. Приходилось «загонять» их силой, что, естественно, портило русско-индейские отношения.

Тогда правление РАК разработало план переселения крестьянских семей из России с предоставлением им свободы и обязательством заниматься земледелием вблизи крепости Росс. Но этот план был отвергнут министром иностранных дел Карлом Нессельроде.

Русские колонисты продолжали географическое исследование Северной Калифорнии, пишет газета. Расширялось и русское присутствие: к 1841 году к селению Форт-Росс относили, помимо самой крепости, порт Румянцева в заливе Бодега, несколько ранчо на побережье, а также Фараллонские острова и земли, уходившие в глубь материка между мысом Мендосино и мысом Дрейка.

К середине 1830-х из-за сокращения местной популяции пушных зверей торговля пушниной сошла на нет. После соглашения администрации РАК в Новоархангельске (сейчас — Ситка) и Компании Гудзонова залива в Ванкувере надобность в поставках продовольствия из Форт-Росса отпала.

В этот же период колонию начали теснить американцы. В целом проект Росс оказался для Российско-американской компании убыточным и в 1841 году был продан гражданину Мексики швейцарского происхождения Джону Саттеру.

Саттер сам не жил в Форт-Россе, назначая туда наемных управляющих, последним из которых был Вильям Бенитц, через некоторое время начавший арендовать Форт у Саттера. В 1867 году Бенитц разделил свои владения на две части и продал их разным покупателям.

В 1873-м Джордж Колл выкупил Форт за $35000 и поселился здесь с семьей, превратив его в небольшой интенсивно используемый порт. Тогда же бывшая русская колония начинает привлекать первых туристов, рассказывает газета.

В 1903 году калифорнийская Лига исторических объектов выкупила Форт-Росс, а в 1906-м перепродала его штату Калифорния. Всего через месяц произошло сильнейшее землетрясение, разрушившее Форт. К 1916 году он был восстановлен с использованием уцелевших деталей оригинальных зданий.

Восстановленный усилиями русских жителей Калифорнии и Русско-американского исторического общества в Сан-Франциско, Форт-Росс стал памятником-заповедником штата Калифорния.

Заповедник сегодня испытывает серьезные финансовые проблемы: у штата Калифорния катастрофически не хватает денег на содержание крепости, и все пока держится на частных пожертвованиях. Единственное оригинальное строение, сохранившееся до наших дней, — дом последнего русского коменданта Ротчева — объявлен объектом исторической ценности национального значения. Остальные строения являются реконструкцией.

Форт-Росс ежегодно посещают 150 000 человек. Здесь проходят фестивали русской музыки и народного искусства, театрализованные представления. Наиболее значительным событием является День культурного наследия, проводимый ежегодно в последнюю субботу июля, в программе которого православная литургия, выступления музыкальных и фольклорных коллективов, показательные стрельбы из исторического стрелкового оружия, сообщает издание.

В ознаменование 200-летия основания колонии в часовне Форт-Росса состоялось совместное богослужение иерархов и духовенства Московского Патриархата, Русской православной церкви заграницей и Американской православной церкви, а на местном кладбище будут установлены памятные плиты, сообщает русскоязычная газета «Наш Техас».

«Музыкальный сентябрь» начнется в августе

С 30 августа по 15 сентября в Монтре в 66-й раз пройдет музыкальный фестиваль, афиша которого пестрит знакомыми и любимыми именами, сообщает швейцарская «Наша газета.ch». В этом году состав участников фестиваля представляет собой искрящуюся смесь из престижнейших симфонических оркестров, солистов мирового уровня и многообещающих молодых музыкантов. Впервые партнером фестиваля выступил 7-й Международный конкурс имени Чайковского для молодых исполнителей.

Честь открыть «Музыкальный сентябрь», информирует издание, предоставлена российскому пианисту Даниилу Трифонову, о котором «Наша газета.ch» уже не раз подробно рассказывала в связи с его участием в фестивалях в Люцерне и в Вербье. Он исполнит Третий фортепианный концерт Сергея Рахманинова в сопровождении лондонского Королевского Филармонического оркестра под управлением швейцарского дирижера Шарля Дютуа (30 августа, 19.30, Аудиториум Стравинского).

В воскресенье 2 сентября в исполнении этого же прославленного оркестра прозвучит «Песнь любви», написанная в 1936 году в Швейцарии родившимся в Киеве композитором Игорем Маркевичем, о котором издание рассказывало несколько дней назад. А во втором отделении концерта публика насладится Шестой симфонией П. И. Чайковского, премьера которой состоялась 28 октября 1893 года в Санкт-Петербурге под управлением автора — всего за девять дней до его смерти.

4 сентября фестивальный вечер будет русским на 100%. Сцену Аудиториума Стравинского, одного из крупнейших и наиболее качественных концертных залов Швейцарии, займет Оркестр Санкт-Петербургской филармонии под управлением самого элегантного, по мнению издания, из всех современных дирижеров — Юрия Темирканова.

В программе концерта, который будет транслироваться по радиоканалу RTS Espace 2, прозвучат шедевры русской классики: Увертюра «Русская пасха» оп. 36 Римского-Корсакова, Четвертая симфония П. И. Чайковского и Второй скрипичный концерт Прокофьева в исполнении прекрасного российского музыканта Виктора Третьякова.

В последующие два вечера внимание фестивальной публики, которая соберется в Шильонском замке, будет обращено на бывших участников Академии Фестиваля в Вербье, которые представят камерные программы. 5 сентября среди них будут два уже знакомых читателям издания исполнителя — скрипач Сергей Малов и пианист Георгий Чаидзе. А 6 сентября свое искусство продемонстрируют скрипачка Алина Погосткина и пианистка Диана Кетлер.

Уроженка Санкт-Петербурга, в 1992 году Алина Погосткина переехала в Германию и поступила в берлинскую Высшую школу музыки Ханса Эйслера. После победы на конкурсе имени Сибелиуса в 2005 году она участвовала во всех крупнейших фестивалях, играя с оркестрами под управлением ведущих дирижеров — Михаила Плетнева, Геннадия Рождественского, сэра Марка Эдлера, Андрея Борейко, напоминает газета.

Яркими моментами сезона 2011/2012 гг. стали ее выступления с Филармоническим оркестром под управлением Владимир Ашкенази и Филармоническим оркестром Лос-Анжелеса под управлением Густаво Дудамеля.

Одним из ее партнеров по камерному ансамблю станет в Монтре Диана Келлер, родившаяся в Риге в музыкальной семье и уже в 11 лет начавшая учиться дирижированию под руководством Василия Синайского. Окончив Латвийскую Академию музыки, Диана продолжила обучение в зальцбургской «Моцартеум» и в лондонской Королевской Академии музыки. В 2008 году она получила Гран-при в области музыки от правительства Латвии. Диана ведет класс фортепиано в лондонской Королевской академии музыки и регулярно дает мастер-классы в разных странах мира, рассказывает издание.

В воскресенье 9 сентября, также в Шильонском замке, пройдет сольный концерт московской пианистки Варвары Непомнящей, получившей Специальный приз публики на конкурсе Гезы Анды в Цюрихе в 2011 году. Выпускница Московской консерватории по классу Михаила Воскресенского, она продолжила учебу в Высшей школе музыки и театра Гамбурга в классе Евгения Королева, а с прошлого года и сама преподает в этом престижном учебном заведении. В программе ее концерта в Монтре прозвучат произведения Бетховена, Шумана, Маркевича и Стравинского.

Параллельно с фестивалем в Монтре и его окрестностях будут проходить разные интересные мероприятия. Прежде всего это идущая в Шильонском замке выставка, посвященная 100-летию со дня рождения композитора и дирижера Игоря Маркевича, о котором «Наша газета.ch» также уже рассказывала.

В среду 29 августа у взрослых и детей есть редкая возможность «живьем» познакомиться с профессией настройщика — под руководством мастера этого дела Франсиса Морена в Аудиториуме Стравинского. Участие в этом своеобразном мастерклассе бесплатное, но из-за ограниченности мест газета советует записаться на него заранее.

Наконец, в субботу 8 сентября меломаны приглашаются на экскурсию на виллу «La Chance» («Удача»), где провел последние годы жизни композитор Поль Хиндемит, сообщает швейцарская «Наша газета.ch».

«В России есть уважение к красоте»

Еженедельник RussianUK.com публикует интервью британского писателя Джеймса Мика, который делится своими воспоминаниями о России, идеями о литературном творчестве и о человеческом факторе в политике

Британский писатель и журналист Джеймс Мик в 90-е годы работал на Украине и в России — сначала корреспондентом «Гардиан», а потом в течение нескольких лет возглавлял Московское бюро этого издания, сообщает газета. В общей сложности, по его словам, он «провел в русскоязычном пространстве около восьми лет».

Однако в отличие от колоритных историй о России 90-х — эпохе, которая даже самими россиянами сегодня воспринимается в значительной степени как экзотика, воспоминания Джеймса, считающего себя прежде всего писателем, — это не столько «аргументы и факты», сколько ощущения «большого другого мира», в котором живут и действуют его герои.

Самыми сильными его впечатлениями от России стали «просторы, огромное пространство, леса, безмолвие. Человека, который родился и вырос на маленьком острове, это поражает: абсолютно иное самоощущение. И — крайности во всем: и в погоде, и в человеческом поведении».

До приезда Джеймс, по его признанию, знал лишь несколько русских слов и кое-что из грамматики. Прошло два года, прежде чем он выучил язык и смог работать самостоятельно, без переводчика. А тем временем пользовался своей методикой: купил справочник для поступающих в вузы и, приезжая в очередной город, звонил в местный вуз, спрашивал, есть ли кафедра иностранных языков, и просил в помощь студента, рассказывает издание.

Судить категорически о русском и английском «типажах» Джеймс Мик не любит, потому что считает это упрощением. И все-таки он не мог не прийти к некоторым обобщениям по поводу разницы менталитетов. «Русский человек живет с ощущением, что в любой момент может случиться что-то ужасное. Он знает, что ЧП были раньше, и предвидит, что наверняка будут в дальнейшем, и потому живет в постоянной готовности», — уверен собеседник газеты.

Мик признается, что видел много уродливого: например, безответственность по отношению к природе, к организации труда. Однако, по его мнению, «в России есть уважение к красоте, которого здесь не существует».

«Конечно, у наших людей тоже есть представление о прекрасном, — цитирует издание Джеймса Мика. — Но здесь существует странная боязнь красоты. Понимаете, для нас это слишком много. Всегда удобнее свести дело к шутке, чтобы… Чтобы всем было комфортно».

В прошлом году Мика пригласили в Красноярск на ярмарку книжной культуры, где он принял участие в дискуссии «Образ Сибири в европейском сознании». Писатель представлял свой роман, над которым работал, живя в России, и который впервые принес ему коммерческий успех, сообщает газета.

Английское название книги «The People\’s Act of Love» было переведено на русский как «Декрет о народной любви». «Местное» название получилось довольно эффектным (в любом случае лучше, чем «любовные акты»), однако не вполне точным: ни о каких декретах, как, впрочем, и о «народной любви», речи в книге не идет. Речь идет о поступках, о деяниях, которые люди могут совершать из собственных представлений о любви, пишет издание.

Действие романа происходит во время Гражданской войны в России. Тема, по мнению издания, тяжелая, мрачная и не слишком популярная в наши дни. Вот как писатель объясняет свой выбор:

«Знаете, военный министр Буша, Дональд Рамсфелд, однажды сказал фразу, которую потом все долго обшучивали, однако мысль очень точная: есть вещи, о которых мы знаем, что мы их не знаем. И есть вещи, о которых мы не знаем, что мы их не знаем. Я не собирался писать этот роман по заранее заготовленному списку вопросов. Такой метод, на мой взгляд, делает писателя жертвой собственного расследования: в результате получится научное эссе или публицистика, но никак не роман.

Я точно знал только одно — что меня интересует Россия, — и, приехав, начал изучать ее. Однако я не мог предположить, какое сильное впечатление произведут на меня некоторые факты, о которых я прежде не знал. Вот этот второй слой — и есть самое ценное.

Первый факт, который меня поразил, — что во время Гражданской войны в Сибири находился Чехословацкий военный корпус, который в течение года практически контролировал ситуацию. Было интересно, что двигало этими людьми из крошечной и фактически не существующей страны, как они себя ощущали?

Вторая поразительная деталь, которая попала в повествование, — это беглые каторжники, которые брали с собой «незнайку» — человека, которого потом в тайге собирались съесть. Я сразу придумал историю: из тюрьмы бегут двое: один знает, что он собирается сделать, а второй только начинает догадываться, но вместе им предстоит пережить множество трудностей…

И третье — это секта скопцов, о существовании которой я раньше не знал. Кстати, недавно я прочел, что, оказывается, Лев Толстой, незадолго до того, как убежать из дома, ездил на встречу с одним старцем — скопцом, который жил неподалеку от Ясной Поляны.

Вот эти поразительные открытия и помогли мне создать исторический фон, на котором происходят события романа — события, абсолютно вымышленные».

Роман «The People\’s Act of Love» получил широкое признание: книга переведена на многие языки, в том числе на русский, и получила множество наград — в частности, Приз Королевского литературного общества, а шотландский совет по делам искусства признал ее «Книгой года». Голливуд приобрел права на постановку фильма. А вот в России особого ажиотажа не случилось. Появилась одна крошечная рецензия в «Коммерсанте», автор которой посетовала на «заезжих творцов», которые подхалтуривают на нашей отечественной экзотике, пишет издание.

После России Джеймс успел поработать в Ираке и в Афганистане и в ответ на вопрос, намерен ли он использовать «местный материал» в других своих книгах и вернется ли к «русской теме», заявил: «Я пишу не о странах, а о людях».

Наблюдая же жизнь в разных странах, он видит больше сходства, чем различий: «Различия лишь внешние, в небольших деталях, и они отражают только существование культурного наследства. С таким же успехом можно говорить о разнице между людьми из Воронежа и из Торжка». Поэтому и в последних книгах Джеймса Мика («We Are Now Beginning our Descent» и «The Heart Broke in», которая вот-вот увидит свет) речь идет не о странах и континентах, а об общечеловеческих проблемах: борьба мотивов, людские заблуждения, конфликт между общественным и личным, между абстрактными представлениями и сиюминутными нуждами, и, конечно, о способности человека жертвовать ради любви, идеи и веры, пишет издание.

Противник стереотипов, Джеймс Мик очень осторожно относится к расхожим представлениям о том, что правильно и что не правильно для той или иной страны. Будучи убежденным либералом и активным сторонником демократических реформ, он, тем не менее, убежден, что демократию невозможно привить извне, и любые реформы, включая революции, люди могут проводить только внутри своей страны, потому что «судить со стороны всегда трудно».

Говоря о привычных западных представлениях о «коммунистической России», собеседник издания высказал абсолютно неожиданную мысль: «Лично я за 8 лет в России и Украине не видел ни одного коммуниста, хотя доводилось общаться с людьми, которые называли себя коммунистами, и с партийными руководителями. Любовь к красным флагам, к Сталину, к царю, к тринадцатой зарплате, плюс „наша молодость“ — это не коммунизм, это советскизм».

Источник: rus.ruvr.ru

Добавить комментарий