Почему Быков?
Почему Быков?
Писать о Дмитрии Быкове и о постсоветской интеллигенции не очень-то хочется (есть дела и поинтересней), но нужно. Прежде всего потому, что замалчивая не слишком приятные вещи, мы рискуем в очередной раз «удивиться», что же это с нами происходит и как мы дошли до жизни такой? А замалчивая подготовку очередной революции, которой нас так жаждет осчастливить постоветская либеральная интеллигенция, или тем более, потакая этой подготовке, мы все невольно становимся ее соучастниками, соучастниками самоуничтожения нашего общества и государства, нашей культуры, нашей истории, нашего настоящего и будущего.
Чтобы меня правильно поняли, сразу же скажу: мне многое не нравится в современной «путинской» России. Кому могут нравиться безбрежная коррупция и чиновничий произвол, разрушение науки, образования и медицины под видом «либеральных» реформ, рост преступности под «крышеванием» силовых структур, засилье криминала и пьяные водители за рулем, «мирно» убившие больше людей, чем все боевики на Северном Кавказе вместе взятые? Мне, как и всем нормальным людям, многое не нравится, но в отличие от людей с очень короткой памятью, я очень хорошо помню, к чему привела «либеральная революция» конца 1980-х — начала 1990-х годов. К тому самому, что нам сейчас так не нравится.
Однако обо всем по порядку.
Прежде всего почему Быков? А потому, что, в отличие от других лидеров нашей славной «непримиримой» оппозиции или членов ее не менее славного Координационного совета, Дмитрий Быков хотя бы в чем-то талантлив. И не по части самопиара, воровства денег, различного рода провокаций, путания с агентами иностранных спецслужб и т.п., а действительно талантлив как настоящий литературный критик, биограф и писатель. Правда лишь тогда, когда его не заносит в политику, но об этом чуть ниже. Писать о Ксюше Собчак, о Борисе Немцове, о профессиональном революционере и провокаторе Сергее Удальцове или о братьях Навальных, Завальных, Развальных, Провальных, Подвальных и иже с ними просто нечего — там всё ясно. Люди хотят популярности, власти и денег любой ценой, для них революция — это игра или прибыльный бизнес, а развал страны — гламурное развлечение. У них давно нет Отечества. но не потому, что они пролетарии, а как раз наоборот.
С Дмитрием Быковым всё обстоит гораздо сложнее. Я не только не исключаю, что ему небезразличны судьбы России, но даже уверен, что он искренне хочет сделать жизнь для людей в России лучше. Но ведь многие хотели «как лучше», а получалось «как всегда». Дмитрий Быков необычайно активен и плодовит. Он то дает уроки детям в школах и лицеях и пишет толстенные биографии поэтов и прозаиков, то издает многочисленные сборники стихов и творит многостраничные романы, то ведет передачи и выступает по радио и телевидению, то дает интервью, и еще при всем при этом активно участвует в оппозиционной политической деятельности. Он вальяжно расхаживает на сцене, где выступают на митингах лидеры оппозиции, организует «протестные гуляния» по бульварам Москвы, участвует в работе Координационного совета оппозиции, заваливает Интернет своими антипутинскими и антирежимными стихами, пламенно и непримиримо обличает Русскую православную церковь за ее сотрудничество с государством. Одним словом, Дмитрий Быков чем-то неуловимо напоминает пламенных революционеров XVIII — XX веков: тот же пафос, та же борьба с церковью и с государством («режимом»), та же бешеная активность, обусловленная темпераментом и «пассионарностью».
Недаром Дмитрий Быков восхищается Че Геварой, носит майку с его портретом (даже несмотря на укоры собратьев-либералов, которые Че Гевару очень не любят!) и посвящает ему проникновенные страницы. Правда, у Быкова как-то незаметно получается, что Че Гевара сражался вовсе не с империализмом Соединенных Штатов, для чего хотел создать против США «несколько Вьетнамов», а чуть ли не с Советским Союзом или с постсоветской Россией, что вообще говоря, попахивает полным бредом и абсурдом. Но США и их империализм (сейчас это называется «глобализация») Дмитрия Быкова совсем не волнуют, он готов простить американцам всё, даже убийство того же самого Че Гевары, коим он так восхищается. Че Гевара, на которого, как на зверя, охотились американцы, нужен Быкову как орудие борьбы против бюрократического режима, против засилья «силовиков» и чиновников-коррупционеров. Цель, может быть, в чем-то благородная и в нынешней российской ситуации даже вполне оправданная, но вот средства, мягко говоря, контрпродуктивные.
Совершить очередную революцию, о которой грезит Дмитрий Быков, конечно, можно, но неужели маститому критику и литератору, знакомому с историей, непонятно, что новая революция в России приведет, помимо большой крови, к еще большей коррупции, к окончательному криминальному беспределу и к еще более хищническому и уже ничем не ограниченному разграблению страны? Так, может, в этом и состоит истинная задача? Или Дима Быков хочет объединиться с не менее пламенными, чем он, исламскими революционерами, бегающими по Ближнему Востоку с оружием в руках, взрывающими мирных жителей, свергающими неугодные американцам режимы и стремящимися создать всемирный Халифат? Как говорится, неисповедимы пути не только Господа, но и его ярого антипода, «князя мира сего».
Дмитрий Быков и политика
Когда читаешь критические очерки Дмитрия Быкова о русских и советских писателях, например, книгу о Пастернаке или об Окуджаве, возникает определенное уважение к автору, который не поленился раскопать многие факты, при этом мыслит нетривиально, а порой и парадоксально. Авторские оценки Быкова чаще всего неожиданны и заострены. Можно с чем-то соглашаться или не соглашаться (многое там спорно), но всегда есть над чем подумать. Однако совсем другое впечатление производят политическое и политически-историческое «творчество» Дмитрия Быкова, а также политические ярлыки и оценки, которые он щедро раздает всем, кто ему не нравится.
Невольно хочется сказать: ну не лез бы ты в политику и в политическую историю, и был бы умным, своеобразно и критически мыслящим человеком. Но нет, Дмитрию Быкову, благодаря его темпераменту, «креативности» и «активной гражданской позиции» позарез нужно влезть в политику и изваляться в ней по уши. Конечно, это особенность не только Дмитрия Быкова, а подавляющего большинства современных российских актеров, режиссеров, литераторов, художников и других постсоветских интеллигентов: все они считают своим долгом демонстрировать глубины своих познаний в политике, как правило, ничего в ней не понимая и даже не пытаясь понять. Все они точно знают «что делать?» и «кто виноват?» в лучших традициях российской интеллигенции.
Справедливости ради, нужно признать, что в сегодняшней России подавляющее большинство депутатов и чиновников разбираются в политике точно так же, как актеры или художники. Почему-то считается, что музыке, актерскому или режиссерскому искусству, как и другим профессиям, нужно долго и упорно учиться, разбираться в профессии и в предмете, быть профессионалом в своем деле, а в политике с самого рождения все и так специалисты, начиная с уборщицы и кончая президентом.
Но, дорогие господа и товарищи, это вовсе не так! Политика — это одновременно и искусство, и наука, политика — вещь очень сложная, тонкая и требующая многих знаний. Почему-то Конфуций, Сократ, Платон, Аристотель и многие другие великие философы считали политику и управление государством важнейшим и самым трудным искусством (все они, между прочим, рассматривали политику не как «грязное», а как очень трудное дело, требующее особых качеств и умений). А тут приходит кто попало и лезет в политику. Может быть, как раз из-за пренебрежения настоящими политическими знаниями, политической наукой, политическим чутьем и политической интуицией у нас в России почти не было и нет до сих пор ни настоящей политики, ни настоящих политиков?
Ведь это только в России могла возникнуть идея (совершенно, впрочем, утопическая), что из каждой кухарки можно воспитать государственного деятеля. Вдумайтесь, за всю тысячелетнюю историю России можно насчитать не более десятка настоящих талантливых политиков и государственных деятелей, да и те были в основном в далеком прошлом. Ярослав Мудрый, Владимир Мономах, Александр Невский, Иван III, объединивший Русь (но не Иван IV, прозванный Грозным!), Петр I, Екатерина II, Витте, Столыпин и, возможно, одна-две персоны из сонма советских вождей, партийных деятелей и дипломатов. И это всё!
Остальные либо были безвольными игрушками в руках камарильи, либо не понимали, что делали, либо разрушали государство, как Ленин с Троцким или Горбвчев с Ельциным, либо терпели крах из-за неумения провести нужный стране политический курс. Но зато среди интеллигенции всегда было огромное количество людей, которые знали «как надо» и целеустремленно готовили крах своей Родины и одновременно свой собственный личный крах. Потом эти же самые интеллигенты проклинали новый режим, приход которого они так самозабвенно готовили, обличали его зверства, долго-долго плакали и жаловались на свою действительно незавидную долю.
Вот и сейчас либеральные постсоветские интеллигенты стремятся во что бы то ни стало совершить очередную революцию. Они готовы брататься с кем угодно — с националистами, нацистами, анархистами, сепаратистами, террористами — лишь бы свергнуть режим. При этом ни прошлый, ни недавний опыт (например, опыт Кондопоги или Манежки) их ничему не учит. Вызвать «бессмысленный и беспощадный» русский бунт — вот заветная цель. Но достижение этой цели, как и прежде, сопровождается обманом и самообманом: всё, как всегда, делается во имя блага людей, защиты прав человека. свободы и «вхождения в цивилизованный мир», где нас ждут не дождутся. «Арабской весны» нам мало, подавай «российскую весну», от которой содрогнется весь мир. Такова цена полного политического невежества и дилетантизма, непонимания самой сути политики. А суть политики состоит не в разрушении собственного общества и государства (без государства общество не может существовать), а в их развитии для реализации интересов большинства.
Отсюда, разумеется, не следует, что политику надо отдать целиком на откуп депутатам, бюрократам и прочим деятелям, которые к настоящей политике не имеют никакого отношения, ничего в ней не понимают и занимаются политикой совершенно так же, как интеллигенты, то есть бездарно и не профессионально. Отсюда следует совсем другое — вывод, что политике надо всерьез и долго учиться, чем в России, увы, никто заниматься не хочет. Чтобы заниматься политикой всерьез, нужны глубокие знания в области политики, экономики. истории, культуры. дипломатии, но прежде всего необходимы политический талант и политическая интуиция.
Политический талант, как говорил Макс Вебер (был такой немецкий социолог и политолог, не глупее Димы Быкова), означает, во-первых, умение чувствовать настроения различных слоев общества, во-вторых, способность ставить важные для общества цели и добиваться их, и в третьих, умение предвидеть не только ближайшие, но и более отдаленные последствия предпринимаемых действий. А политическая интуиция — это способность схватывать главное в любой сложной ситуации, даже без обработки огромного количества информации, цифр и фактов. Крупные, настоящие политики (а не политиканы) почти никогда не выходят из среды интеллигенции: они могут быть военными, как Эйзенхауэр и де Голль, юристами, как Франклин Рузвельт, или представителями небогатого служилого дворянства, как Столыпин. Но в любом случае настоящий политик обладает глубокими и раносторонними знаниями и прежде всего — знанием реальной жизни, с чем у интеллигентов всегда дела обстоят плохо.
Дмитрий Быков, не обладая ни политическими знаниями, ни политическим талантом, ни политической интуицией, весьма самоуверенно судит о российской политической истории и о политике в современной России. Вообще, с Историей Дмитрий Быков «на ты», всё знает о ней, включая и то, на кого поставит История в будущем. На митинге 24 декабря 2011 года на проспекте Сахарова он завершил свою речь словами: «История поставила на нас — и положила на них». Что поставила История — шкаф или клеймо, и что положила — начало, зубную щетку или что-то неприличное, он не уточнил. Быков смело судит обо всей (!) политической истории России как об истории «абсолютно тоталитарного сообщества» государства-церкви: «Мне кажется, Церковь и государство тут служат общему идеалу — государству-церкви, о котором писал поздний Достоевский и которое рисовалось Константину Леонтьеву. Это строго иерархическое, абсолютно тоталитарное сообщество, где репрессивная мощь государства служит утверждению догматов глубоко бесчеловечного, строго иерархизированного, антикультурного и антиинтеллектуального лжеучения. От христианства, конечно, это предельно далеко» (Новых людей уже много // Аргументы и факты, 2012, № 51. С. 11).
Если разобраться, тут кроме эмоций и обличений ничего нет. Во-первых, непонятно, как это идеал, о котором писали во второй половине XIX века поздний Достоевский и Константин Леонтьев, стал жизнью, да еще задолго до рождения Достоевского, и Леонтьева (ведь союз церкви и государства был на Руси и в России чуть ли не с X века, с крещения Руси). Во-вторых, да будет это известно многоумному, но часто весьма поверхностному Диме Быкову, поздний Достоевский и Константин Леонтьев во многом спорили и расходились как раз по поводу роли и Церкви, и государства в России. Если Достоевский ни о каком «сообществе» государства-церкви и близко не помышлял, то для Леонтьева единство монархии и церкви было не самоцелью, а необходимым условием развития и расцвета культуры.
В-третьих, такое впечатление, что Дмитрий Быков постоянно путает Россию с Израилем или с Саудовской Аравией. Вот в Израиле (и в древнем, вместе с Иудеей, и в современном) действительно существовало и существует «сообщество государство-церковь», да еще какое сообщество! И оно «от христианства, конечно, предельно далеко». То же самое относится и к Саудовской Аравии, где до сих пор правят потомки пророка Мухаммеда. Но Израиль и Саудовская Аравия, которые, с точки зрения США, являются образцами демократии, опять-таки не интересуют Дмитрия Быкова, его интересует только «абсолютно тоталитарная» Россия. Наконец, в-четвертых, тот, кто общался с нынешним либеральным сообществом, не может не видеть, что именно это сообщество является «абсолютно тоталитарным», то есть не желающим никого слушать, всегда уверенным в своей правоте, готовым разнести весь мир ради торжества идеалов свободы и демократии.
Или другое утверждение Быкова. «Сейчас многие склонны уважать себя за предков, за размеры страны, за историю, за ресурсы — словом, за вещи, в которых нет никакой личной заслуги. А уважать себя надо за то, что сделал из себя лично ты. Воспринимать себя не как данность, а как материал для обработки, как первую ступень для достижения сверхчеловечности (в высшем, конечно, смысле, в философском, а не фашизоидном)».
Вроде бы всё правильно, уважать себя и страну нужно не за прошлое, а за настоящее, за то, что ты сделал сам. Но, минуточку! А что, я сам возник на пустом месте? Если мне не на что опереться в своей культуре, в своей истории, в своей семье (которая была и до меня), то что я смогу сделать сам? А значит, чтобы сделать что-то самому, нужно ощутить, понять, пропустить через себя опыт предшествующих поколений и связать его с нынешней уникальной ситуацией. Нужна преемственность, без которой каждый обречен начинать с нуля и заканчивать этим же нулем. Иного, как любили говорить советские либералы в конце 1980-х годов, не дано. И размеры страны, и ресурсы тут не только предмет гордости (хотя и это предмет уважения к своим предкам), но и огромная ответственность, то, чем нужно мудро распорядиться, а не «профукать».
А самому Дмитрию Быкову разве не всё равно, как будут относиться к нему его собственные дети — наплевательски или с уважением, уважая при этом и себя? Кстати, с идеей «сверхчеловечности» Быков носится давно и всерьез. Но был такой философ Ницше, который тоже писал о сверхчеловеке совсем не в фашизоидном, а в высшем, философском смысле. Потом пришли другие люди, немецкие нацисты, и нашли идее Ницше о сверхчеловеке совсем другое употребление. А история Дмитрия Быкова, разумеется, ничему не учит. Вот только может и его, и других сурово наказать, как наказывала уже не раз, за невыученные уроки и за заигрывание со «сверхчеловечностью».
Еще лучше обстоят дела у Дмитрия Быкова с экономикой. Вот фирменный рецепт от Димы Быкова. «Поменять эту коллизию очень просто: создать класс профессионалов, сломать паразитарную экономику, в которой ориентиром для остальных является не тот, кто лучше всех придумал или произвел, а тот, кто больше всех потребил». Интересно, кто же создал эту самую «паразитарную экономику» и это самое «общество потребления», как не либеральные сотоварищи Дмитрия Быкова по оппозиции? И как насчет «паразитарности» американской экономики, которая печатает доллары, навязывает их всем странам и живет за счет всего остального мира?
Чтобы изменить глобальную паразитарную финансовую систему, являющуюся основой «паразитарной экономики» (а российская экономика — только часть экономики глобальной), нужно «всего лишь» радикально изменить политику большинства банков, привыкших «делать деньги из воздуха», в корне поменять политику почти всех правительств мира, что, конечно, как говорит Дмитрий Быков, сделать «очень просто». Такие «очень простые» рецепты почему-то сильно напоминают не менее «простые» рецепты русских большевиков, которых Дмитрий Быков вроде бы не любит и не уважает. Но «либеральный» большевизм в крови у либеральной постсоветской интеллигенции и дает о себе знать, подобно тому, как «социалистический» и «коммунистический» большевизм был в крови у российской интеллигенции накануне 1917 года.
Как и многим другим пламенным революционерам, Быкову море по колено. В ответ на путинский призыв «не раскачивать лодку» Дмитрий Быков ответил плакатом «Не раскачивайте лодку — нашу крысу тошнит» (этот замечательный плакат был признан одним из лучших на очередном митинге оппозиции 4 февраля 2012 года). Тут правда, надо разобраться, кто на самом деле та самая крыса, которую тошнит. Как известно, крысе свойственно прогрызать днище корабля и бежать с него в первых рядах. В итоге получается незабвенный коллективный образ российского олигарха-либерала, обосновавшегося в Лондоне и борющегося изо всех сил за демократию в России. Не Бориса ли Березовского имел в виду Дмитрий Быков?
Лирическое отступление: «Новые люди» вокруг нас
Как уже успел заметить читатель, целый ряд цитат Дмитрия Быкова приведены из его недавнего интервью еженедельнику «Аргументы и факты», и интервью это имеет поистине замечательное название «Новых людей уже много». Здесь Быков занимается прямым плагиатом, он идет вслед за Чернышевским, который в романе «Что делать?» много писал о «новых людях», сиречь революционерах, а также вслед за В. И. Лениным, который этих «новых людей» объединил в «партию нового типа». Дмитрию Быкову, по-видимому, не терпится побольше развести или клонировать этих «новых людей». При этом, правда, он опять забывает (все-таки с памятью у него что-то стало) о том, что «новых людей» в массовых масштабах выводили не только революционеры-большевики, но фашисты и нацисты, которых он вроде бы не жалует (кстати говоря, итальянские фашисты во главе с Муссолини и германские нацисты во главе с Гитлером называли свой приход к власти революцией, а свою власть — «новым порядком»). И, наверное, неслучайно.
Однако и большевики, и нацисты безнадежно устарели. Сейчас мы живем в век новейших технологий. Ныне «новых людей» не воспитывают, а клонируют с помощью информационных технологий, биотехнологий, нанобиотехнологий и т.п. Скоро, очень скоро мы станем свидетелями того, как среди нас появятся искусственные клоны, биороботы, киборги и прочие «новые люди». В человеческие мозги в массовом добровольно-принудительном порядке будут всаживаться чипы, разумеется, «ради укрепления здоровья и появления у человека новых возможностей», а на деле — ради скрытого, но тем более эффективного манипулирования этим самым человеком. И будет это делать вовсе не «реакционный» путинский режим в России, а «сверхдемократический» режим в США и в Великобритании — об этом уже проболтался Рокфеллер, а он, в отличие от постсоветской интеллигенции, просто так болтать не станет. Голливуд всё это преподнесет как «светлое будущее всего человечества», и покорные массы выстроятся в очередь за чипами в собственные мозги. Так что Дмитрий Быков со своими «новыми людьми» безнадежно опоздал и безнадежно устарел. «Новые люди» уже бродят вокруг нас, и эти «новые люди» — замечательные, высокотехнологичные киборги. Да здравствует революция киборгов, о которой так долго говорил Голливуд!
В чем причины и что дальше?
К сожалению, многочисленные политические «странности» Дмитрия Быкова вполне закономерны. Они вытекают из общей эволюции русской, затем советской, а ныне славной постсоветской интеллигенции. И эта эволюция почему-то совсем не радует. Русская и советская интеллигенция в своей массе (не будем сейчас говорить об отдельных ее разумных и даже гениальных представителях, которые все-таки были, но число которых со временем стремительно уменьшалось) всегда отличалась острой (или тупой?) ненавистью к государству и к Церкви, переходящей в еще более острую (или тупую?) ненависть к собственной Родине и к христианской религии как таковой. Как писал во время революции 1905 года крупный экономист и философ Петр Струве, «в безрелигиозном отщепенстве от государства русской интеллигенции — ключ к пониманию пережитой и переживаемой нами революции». Масса интеллигенции-образованщины постоянно путала государство, без которого она не могла жить и существовать, которое ее породило и кормило, с чиновниками, бюрократами-коррупционерами и, позднее, с советскими партийными бонзами.
В итоге русская либеральная интеллигенция, основательно подготовив революцию 1905 года, затем свергнув монархию в феврале 1917 года и вызвав октябрьскую революцию, развалила Российскую империю. Потом советская интеллигенция, возмечтав о «рае» западного потребительского общества, в конце 1980-х — начале 1990-х годов разрушила Советский Союз. А перенявшая эстафету постсоветская интеллигенция стремится окончательно развалить и разрушить Россию до основанья, а затем…
Что затем, постсоветские интеллигенты толком не знают сами, они мечтают о сытной жизни и о «свободе» по европейским и американским образцам, о том, что после падения «проклятого режима» всё будет замечательно и удивительно. Но точно так же мечтали их русские и советские предшественники; вышло и правда — удивительно, но отнюдь не прекрасно, а скорее, безобразно. И та самая интеллигенция, которая готовила революцию или падение режима, потом стонала, рвала на себе волосы, жалела себя и проклинала нехороших, неизвестно откуда взявшихся кровавых большевиков, олигархов или чиновников-кровососов (а не из самой ли интеллигенции они и повылезали?) Сама же интеллигенция всегда была чиста как племя ангелов и решительно ни в чем, ни в чем не виновата.
Во избежание возможных недоразумений, которыми не преминут воспользоваться либералы, подчеркну, что нужно, наконец, научиться различать интеллигентность как свойство человеческой натуры и интеллигенцию как социальный слой. Интеллигентность — превосходное, замечательное качество, которое сейчас, увы, встречается крайне редко. Оно, это качество, может быть присуще отнюдь не только представителям интеллигенции, но и представителям других слоев общества, например, аристократам, мещанам, рабочим, специалистам.
Интеллигенция же — это социальный слой, который возник в России после реформ Петра I; этому слою были присущи материальная зависимость от государства и одновременно недовольство этим государством. Интеллигенция — чисто российское явление, в других странах есть интеллектуалы, специалисты, лица свободных профессий, но интеллигенции не было и нет. Но и в России многие люди умственного труда никогда не принадлежали к интеллигенции: Лев Толстой был графом, Пушкин и Достоевский — дворянами, Циолковский, Туполев, Королев и многие другие — учеными или инженерами, то есть специалистами.
Интеллигенция в России имела большие амбиции, она монополизировала право судить и рядить обо всем, болтать и при этом почти ничего не делать. Тот, кто сомневается в этом, может почитать статью А. Изгоева в вышедшем после революции 1905 года знаменитом сборнике «Вехи», где всё сказано об интеллигенции. С тех пор болезнь слоя под названием «интеллигенция» только усугубилась. Сейчас интеллигенция как социальный слой в России постепенно исчезает, и это хорошо, она заменяется специалистами, интеллектуалами, людьми, занятыми искусством, и литературой и т.п.
Но почему же все-таки Дмитрий Быков — это зеркало постсоветской интеллигенции? Да потому, что постсоветская интеллигенция в перерывах между гламуром и подготовкой очередной либеральной революции непрерывно куда-то эмигрирует — физически или духовно. А Дмитрий Быков ничего кроме эмиграции не видит и не слышит, всячески воспевая эмиграцию и ставя всем в пример «образцового эмигранта», «гражданина мира» Владимира Набокова: «Россия же за последний век так часто переживала полное перерождение (из царизма в ленинизм, из ленинизма в сталинизм, из сталинизма в беспредел, из беспредела в гламур), что в эмиграции так или иначе оказалась большая часть населения… Читая Набокова, можно отличным образом воспитать в себе эмигранта. Причем такого, которого аборигены будут уважать, переводить и даже читать» (Быков Д. Русский эмигрант, или правила поведения в аду // Быков Д. На пустом месте: Статьи, эссе. СПб., 2011. С. 108 — 109). Насчет уважения аборигенами русских эмигрантов, включая Набокова, Быков явно загнул: использовать в своих целях — это да, а вот уважать и тем более читать, извините. Одним словом,. Быков — это певец духовной эмиграции, или, что то же самое, постсоветской интеллигенции.
Кстати говоря, рассуждения Дмитрия Быкова о «типичных» женщинах в России шестидесятых, семидесятых, восьмидесятых и девяностых годов прошлого века поражают напыщенным вздором и претензией на какую-то типологизацию. Эти рассуждения, по-видимому, призваны доказать, что в России никого и ничего путного быть не может, поэтому надо во что бы то ни стало из нее духовно эмигрировать. «Правда, когда я думаю о женщинах второй половины века, мне почему-то совсем не нравятся те доминирующие женские типы, которыми отмечены шестидесятые, семидесятые, восьмидесятые…» (см. : Быков Д. Странные женщины // Быков Д. На пустом месте: Статьи, эссе. СПб., 2011. С. 99 — 106).
Что они ему не нравятся, это его проблемы (мне, например, активно не нравятся американские женщины всех типов, включая актрис Голливуда. но я не пишу по этому поводу многословных трактатов); достаточно, что именно наши «типичные» и «нетипичные» женщины шестидесятых, семидесятых и восьмидесятых вдохновляли наших мужчин на создание великих произведений искусства, на достижения в науке и других областях, а нередко и сами женщины творили великое. При этом Дмитрий Быков вроде бы пишет о «женских типах в позднесоветском искусстве», но постоянно путает искусство с настоящей жизнью и приводит примеры вполне реальных и вполне достойных женщин — Марианны Вертинской, Ларисы Шепитько, Новеллы Матвеевой, Аллы Демидовой и других. В итоге получается либо глупость «на пустом месте», либо прямая клевета на советских и русских женщин, которые, как известно, самые лучшие в мире, пока не болеют деньгами, пошлостью, эмиграцией и Димой Быковым.
Но вернемся к нашим баранам. Что же дальше? Есть ли у России перспективы помимо очередной революции, которую самозабвенно готовят ей постсоветские интеллигенты вроде Дмитрия Быкова? Думается, что все-таки они есть. Дело в том, что постсоветская интеллигенция настолько выродилась и деградировала, что ее уже почти никто не слушает, даже она сама себя. Конечно, она криклива, нахальна, не дает «своих» в обиду и кормится одновременно из двух кормушек — из кормушки государственной и еще больше — из кормушки, которую предоставляют ей множество западных «неправительственных» фондов и организаций. Но питаться из двух кормушек сразу и сидеть на двух стульях одновременно — занятие неблагодарное. То тут, то там, с лидерами оппозиции и лидерами «общественного мнения» случаются многочисленные скандалы, и скандалы эти, если копнуть как следует (чего до сих пор никто не делал), станут не менее громкими, чем коррупционные скандалы в «Оборонсервисе».
Дмитрий Быков и другие лидеры постсоветской интеллигенции делают ставку на молодежь, и это понятно. Молодежь не слишком разбирается в политике, и ею легко манипулировать. При этом Быков, подобно Чернышевскому, Герцену, Ленину, Гайдару, грубо льстит молодежи: «Таких молодых людей очень много: они формируются из наблюдателей, из участников протестных митингов и кампаний, из журналистов. Особенно много их на местах, где они занимаются и контролем за выборами, и экологией, и благотворительностью. О них, конечно, в газетах пишут мало, но этих „новых людей“ уже много». Прямо идиллия какая-то! Все контролируют, все наблюдают, все протестуют… Интересно, а учиться и работать кто-нибудь будет? Или мы опять получим «революционную элиту» из недоучек и неумех, из людей, в принципе не способных работать? Слава Богу, среди российской молодежи есть немало людей, которые хотят и умеют учиться и работать, а не только заниматься революцией.
Однако в целом ситуация тяжелая и тревожная. Россию снова изо всех сил тащат к радикальной революции, которая может добить ее окончательно: здесь и постсоветская либеральная интеллигенция, и потомственные профессиональные революционеры вроде Сергея Удальцова, принципиально не умеющие и не желающие работать, и «офисный планктон», которым очень легко манипулировать, и власть, которая своими неумелыми, а иногда и антинациональными действиями провоцирует в народе справедливое возмущение.
Очевидно, что постоянный и сильный нажим на власть необходим, без него власть будет делать то, что нужно «подзаборной» элите и прямо противоположное тому, что нужно подавляющему большинству общества. Общество должно будить власть, которая периодически впадает в спячку и забывает, что она существует за счет собственного народа. Но весь вопрос в том и заключается, как именно нужно давить на власть? Нужны акции, нужны пикеты и митинги, но направленные не на разрушение России, а на ее спасение. Нужна нормальная оппозиция, а не та, шизофреническая, о которой хочется сказать только одно: «Чем такая оппозиция, так лучше никакой оппозиции!»
На многочисленных митингах радикальной «внесистемной» оппозиции не было сформулировано ни одного требования к власти, из тех, что действительно нужны России и ее народу. Ни прекращения роста тарифов ЖКХ, ни уменьшения бедности, ни решительной борьбы с коррупцией, ни прекращения развала системы образования и здравоохранения, ни отмены ЕГЭ, ни контроля за чиновниками и силовиками и их расходами, ни ограничения аппетитов крупного бизнеса, ни строительства детских садов и других дошкольных учреждений, ни отмены фактической коммерциализации образования и медицины, ни даже радикального изменения политики в сфере экологии, — словом ничего, что действительно волнует подавляющее большинство российского общества, не было выдвинуто в качестве лозунгов хвалеными руководителями митингов, наблюдателями, оппозиционными журналистами.
Зато были выдвинуты лозунг новых «честных» выборов, чтобы ввергнуть страну в состояние полной анархии, лозунг освобождения «политзаключенных» вроде участниц мероприятий «Pussy Riot» и организованы стычки с полицией, чтобы пролилась кровь и можно было, наконец, обратиться за долгожданной помощью к прогрессивной западной общественности. Такая помощь, конечно, была бы непременно оказана в виде «бескровной» операции НАТО по типу Югославии, Афганистана, Ирака, Ливии, и в Россию были бы введены «освободительные» оккупационные войска под предлогом защиты мирного населения от кровавой власти. Хорошо и плодотворно поработали лидеры митингов и оппозиции, включая и Дмитрия Быкова!
Нет, все-таки тысячу раз прав был не жалуемый Дмитрием Быковым «поздний Достоевский», когда в «Бесах» показал неразрывную генетическую связь между русскими либералами и русскими революционерами. Общее и у тех, и у других — бесовщина, ненависть к собственному народу, к своей стране, к Богу, к Церкви и к государству. Посмотрите, например, на великого либерала и великого революционера Бориса Березовского — у него бесовщина написана прямо на лице (точнее, на личине, потому что лица, как и совести, у него давно нет), и за ним тянется длинный кровавый след. Именно за разоблачение этой «тайны» либералы так страстно ненавидят Достоевского. И правильно ненавидят: есть за что.
Источник: km.ru