Борис Гребенщиков: «Ностальгия — это юдоль лузеров»

Борис Гребенщиков: «Ностальгия — это юдоль лузеров»
Мне альбом показался неожиданно электрическим, напряженным каким-то.

Спасибо; хотя мне не кажется, что он напряженный. Скорее мускулистый. Энергичный. При этом, честно говоря, когда мы начинали его делать год тому назад, мне хотелось попробовать записать его без барабанов вообще только со всякими странными ударными инструментами. Естественно, вышло с точностью до наоборот. В Аквариуме всегда так: даже если мы придумываем что-то, выходит все равно не так, как придумывали, а так, как должно быть.
Мне альбом показался неожиданно электрическим, напряженным каким-то.

Спасибо; хотя мне не кажется, что он напряженный. Скорее мускулистый. Энергичный. При этом, честно говоря, когда мы начинали его делать год тому назад, мне хотелось попробовать записать его без барабанов вообще только со всякими странными ударными инструментами. Естественно, вышло с точностью до наоборот. В Аквариуме всегда так: даже если мы придумываем что-то, выходит все равно не так, как придумывали, а так, как должно быть.
Борис Гребенщиков: «Ностальгия — это юдоль лузеров»

Вы же в последние годы неоднократно говорили, что формат альбома себя изжил.

О, я обожаю кидать дымовые шашки. Меня просто никто не дослушивал до конца! Я говорил: да, альбом как форма изжил себя. Так вот именно потому что он изжил себя, мы и должны записать альбом. С Архангельском вообще, кажется, впервые за всю нашу историю такой случай: было готово больше 18 вещей и на альбоме из них осталось восемь. Остальные все лежат в студии, очень хорошие вещи но пластинка получилась вот из этих. Все равно ведь каждый альбом отпечаток времени, отпечаток какого-то чувства; собственно, произведение искусства. Когда эти песни сложились в цельную картину мы его и сделали.

Огонь Вавилона в определенной степени смыслообразующая песня диска Архангельск

И все-таки вы же наверняка замечаете, что большинство людей давно перешли на режим шаффл.

Это такой современный боевой клич айпод на шаффл. Сарынь на кичку, айпод на шаффл! (Смеется.) Но на музыку это ни хрена не влияет. Знаете, я отлично помню время, когда все измерялось сорокапятками. Сегодня вышел сингл у Битлз, завтра у Стоунз. Все, отлично, через три месяца увидимся снова. По сути, сейчас мы к этому вернулись. И мне это очень нравится.

Только новой музыки стало больше в сто раз. У вас хватает на нее времени?

У меня есть прекрасный официальный повод передача Аэростат на Радио России. Я могу всем сказать: не мешайте мне, я ищу новую музыку для программы. И с наслаждением провожу массу времени в поисках. Вот как раз сейчас новый выпуск пишу. Что там? Ну вот: Том Уэйтс, Ноэл Галлахер. Red Hot Chili Peppers, Бьорк новая. The Airborne Toxic Event, знаете таких? Очень смешная группа. Вот еще человек по имени Ник Фрейтас фотограф-скейтбордист, который в какой-то момент стал записывать пластинки, что-то в русле Марка Болана или, скажем, Девендры Банхарта. Ну и так далее. В принципе, я каждый день занимаюсь тем, что смотрю, не вышло ли у кого-нибудь что-нибудь. И постоянно появляется что-то, что меня трогает.

А перенасыщения не наступает? Поток же огромный, как его фильтровать?

Так я же отбираю то, что слушаю. Если какое-то имя начинает часто повторяться, если кто-то из приличных людей что-то хорошее про них говорит от меня не убудет, если я послушаю, правда? Вот как с The Airborne Toxic Event было кто-то что-то сказал, и я как раз попал на очень хорошую песню. Все это результат каких-то случайностей. А вот, допустим, сегодня поутру я пошел в пятый раз слушать группу The Fall. Думаю ну, может, хоть что-то из них выскребу? Нет, не могу. Всю жизнь пытаюсь их полюбить и ничего не получается. Они мне кажутся похожими на очень плохую рок-клубовскую команду. Абсолютно бездарную, которая держится только за счет того, что они точат, точат, точат одну и ту же штуку. Скучно.

Ну там еще лидер харизматичный, как минимум.

Ой, таких харизматиков, знаете Вот когда еще у нас на Пушкинской, 10, обитали бомжи, полдвора было таких харизматиков.

Глобальных вещей уже не будет, сейчас, к счастью, другое время. Эпоха больших идей была, ушла и вряд ли повторится

У вас есть в голове какая-то картина того, как музыка в новых условиях меняется? Вот та же Бьорк альбом на айпэде теперь выпускает.

Ну, Бьорк всегда у нас была стахановкой. Она всегда рвется вперед, потому что если она не будет рваться вперед, к ней люди быстро потеряют интерес. На мой вкус, поет она не очень интересно но именно за счет того, что она все время выискивает новые штуки, мое уважение к ней безгранично. Она все время показывает нам остальным: вы плохо трудитесь, вы можете значительно интереснее все сделать. А что касается глобального я думаю, глобальных вещей уже не будет, сейчас, к счастью, другое время. Эпоха больших идей была, ушла и вряд ли повторится. Вот были почти что сто лет, когда музыка играла главенствующую роль. Теперь они кончились. Теперь есть все эти замечательные игрушки, есть совершенно новый подход к информации, и он занимает главное место. И да, это правда, что нас постоянно этой информацией заваливает, захлестывает и, чтобы выжить, нужно уметь в ней лавировать. Количество таланта на всех ведь одно и то же. И когда пять групп талантливых они очень талантливые. А когда их четыреста пятьдесят тысяч немножко меньше достается всем.

И у вас нет ностальгии по эпохе больших идей?

Вокруг нас достаточно людей с немытыми длинными волосами и плешью, которые профессионально испытывают ностальгию. Пусть и дальше ее испытывают.

Но ведь это глобальная вещь все группы, которым не лень, воссоединяются, старая музыка продается лучше новой.

Так я и говорю: в мире есть огромное количество пожилых мужчин с брюшком, полуседыми патлами и плешью. Они ездят и в машине слушают Дип папл. Их миллионы! Естественно, пока это поколение активно, старые группы будут ежесекундно воссоединяться потому что каждому хочется съесть бутерброд. По мне, так ностальгия это чувство, свойственное только людям, которые внутри считают себя проигравшими. Юдоль лузеров. Окей, пусть она существует но это же страшная болезнь! Человек признается всем, что в жизни у него ничего не получилось. Ну простите: если у человека вчера лучше сегодня значит, бай-бай.

Сейчас еще есть такая вещь, как чиллвейв когда молодые люди воображают музыку, которая в их детстве по бабушкиной радиоле звучала.

Я не думаю, что это ностальгия. Ностальгия это то, что у тебя могло случиться, но не случилось. Воспоминание о тех годах, когда тебе казалось, что тебя еще могут полюбить девушки. А то, о чем вы говорите, это как раз отлично. Это как Маккартни делал с The Beatles Honey Pie и все эти штучки, стилизованные под 30-е годы, которые даже до их рождения были. Человек что-нибудь хорошее съест и парит в прекрасном воображаемом мире. А как иначе? Мы всегда работаем с тем материалом, который приняли в детстве. Те же The Beatles и The Rolling Stones всю жизнь перерабатывали Tamla Motown. Те, кто родился здесь, всю жизнь перерабатывали The Beatles и The Rolling Stones. Это естественно это те элементы, с которыми мы начинаем играть. Вот мне нравится, скажем, Брамс я слушаю и пытаюсь понять, как он это делал. Учусь тому, как что-то делали The Beatles или Red Hot Chili Peppers. Учусь у Окуджавы, у современных электронщиков или шаманов. И начинаю все это пробовать в песне: крутить, вертеть, смотреть складывается ли все это в картину, которая меня может в данный момент убедить.

Ностальгия это то, что у тебя могло случиться, но не случилось. Воспоминание о тех годах, когда тебе казалось, что тебя еще могут полюбить девушки

Вы сказали, что альбом это фиксация времени

Не фиксация. Альбом как яблоко. Вот оно выросло и впитало в себя радиацию этого лета, солнце этого лета, дожди этого лета. То же самое и альбом.

Хорошо, я как раз про это лето. Может, я сейчас глупость скажу

Наконец-то! Я жду этого!

У меня песня Назад в Архангельск, да и вообще альбом в целом, четко соотнеслись с вашей вещью Еще один раз. Кажется, что это о том, что происходящее здесь и сейчас, в России, оно так есть, так было и так будет, и в конечном счете надо это принять, простить и полюбить.

Так я все время об этом говорю! Но любить необязательно. Мы в любом случае Россию любим так или иначе. Но любить то, что в ней происходит, значит любить казни стрельцов, Сталина и Малюту Скуратова. Нет! Это полюбить невозможно. Но хорошо бы иметь это в виду и понимать, что при нашей жизни ничего может не измениться. Когда ты имеешь дело с правилами дорожного движения, лучше их знать.

Назад в Архангельск открывающая, титульная и, пожалуй, самая жесткая песня на новом альбоме Аквариума: в записи в ней куда больше электричества

Я вот к чему: для вас мускулистость этого альбома соотносится с мускулистостью времени, когда он создан? Ну, знаете, то, что в воздухе витает, система трещит по швам и все такое.

Сколько я себя помню, система всегда трещала по швам. Даже во времена моего детства, когда были Хрущев и Брежнев. Естественно, какое-то ощущение есть но я боюсь, что не могу тут анализировать. Точнее, так: альбом и есть моя реакция на происходящее не попытка анализа, а отражение; и каждый волен воспринимать это отражение как хочет.

Просто как-то так получилось, что все ваши коллеги-ровесники разошлись по разные стороны баррикад а вы где-то сбоку. С одной стороны Шевчук, Троицкий

А с другой кто?

Ну, Макаревич, например.

А, да-да. (Вздыхает.) Господи боже мой! Мне кажется, что последние тридцать-сорок лет ничему людей не научили. Все так и стремятся, чтобы им на лоб обязательно поставили клеймо, как коровам: я за, я против. Но чтобы тебя заклеймили, нужно иметь доверие к тем, кто тебя клеймит. А у меня такого доверия нет и никогда не было. Я не стал бы доверять тем, кто имеет власть. Власть физическую, власть информационную. Я Богу доверяю. А бизнесменам я не доверяю. Поэтому ни в один лагерь записываться не буду. Людей разбивают, как стадо, на два загончика очень удобно. Простите, но я отойду.

Тайный узбек: Борис Гребенщиков о мультикультурализме. Эта, ранее опубликованная песня тоже войдет в альбом Архангельск

Но вы при этом общаетесь с людьми из власти.

Если мне человек по какой-то причине интересен, то почему не познакомиться? Вот я приезжаю в какой-то безымянный город и вдруг во время обеда приходит глава этого города и начинает отчитываться о том, что у него в городе происходит. Почему он это делает?! Не знаю. Мне интересно, я могу потратить полчаса своего времени. Но с какой радости он отчитывается я не могу себе представить.

А что вы делаете в таких случаях? Советуете что-нибудь?

Нет. На это есть другие люди, которые любят и умеют советовать. Я посоветовать ничего не могу, я могу подставить свое плечо или жилетку. Или вот ко мне приходил, например, некий министр. Я сидел, никого не трогал вдруг ко мне приходит министр и начинает передо мной в течение часа отчитываться о проделанной работе. Мама, что случилось в мире?! Я с удовольствием его выслушал но все время думал, что он меня с кем-то путает.

У нас в государстве происходят абсолютно сюрреалистические вещи. Ну не может такого быть! А у нас может. Я каждый день восхищаюсь вот этой невозможностью происходящего

Вам не приходило в голову, что он вас в репутационных целях использует?

Ну как он меня может использовать? Мне кажется, это смешно. Министр! Приходит к какому-то поэту. Представьте: приходит Брежнев к Бродскому и начинает ему рассказывать, что происходит в государстве. Или Ричард Никсон приходит отчитываться Элвису Пресли. Это можно себе представить, только съев килограмм кислоты. Я к тому, что порою у нас в государстве происходят абсолютно сюрреалистические вещи. Ну не может такого быть! А у нас может. Я каждый день восхищаюсь вот этой невозможностью происходящего, это дает мне новые силы для жизни. Когда такое есть, не нужно даже тратить деньги на изменяющие сознание препараты достаточно пристально посмотреть вокруг.

Ну вас не удивляет то, что вот эти люди, которые к вам приходят, глупости несусветные творят?

Я тут ничего не могу сказать, потому что, по счастью, я не совсем осведомлен о том, чем они там занимаются. Объясню, что я имею в виду. Мы читаем газеты, и нам кажется, что мы в курсе. Но мне представляется, что мы на самом деле не знаем, что происходит у нас в стране. И боюсь, что никто не знает. По самой простой причине: вся информация, что мы получаем, является в какой-то степени ложью. Нет ни одного правдивого факта. Вся информация обработана. И это не СМИ виноваты. Ну то есть как? Вот журналисту дается задание узнать то-то и то-то. Он приходит к редактору. Редактор говорит: простите, но мне звонили из центра и сказали, что если мы напечатаем эту статью, то нас взорвут сегодня перед выходом с рабочего места. Олега Кашина избили почти до смерти мы что-нибудь узнаем по этому поводу? Едва ли. Убийцы Джона Кеннеди тоже до сих пор неизвестны широкой публике. Я бы сказал, что практически вся информация, которая к нам поступает, ложная. Это не только здесь, во всем мире так, был же фильм замечательный Хвост виляет собакой. Такое время. Просто в открытом мире больше претензий на объективность. А у нас даже никто не делает вид, что то, что нам выдается, правда.

Так и что ж делать, если все ложь?

То, что мы читаем, может быть ложью. Люди, с которыми мы общаемся, правда. Поэтому я не пытаюсь, как шофер такси в городе Мурманске, рассуждать, где политики правы, а где неправы. Потому что я догадываюсь, что картина, которую видят они, совершенно другая. Мы к ней отношения не имеем. Политика это бизнес. Никто не заботится о том, чтобы людям стало лучше. Все пытаются принять участие в процессах, которые могут быть выгодными. Другой вопрос, что бывает и так, что от каких-то процессов людям становится лучше. Я видел, как в Астрахани губернатор разбирает город, потому что там все сгнило. И я аплодирую ему, кто бы он ни был, за то, что он делает жизнь людей возможной. Очень многие из тех, которые критикуют систему, не до конца отдают себе отчет в том, что, если системы не будет, если она не будет делать то, что худо-бедно делает, их же первых зальет взорвавшейся канализацией. Или чем-то еще похуже. Слава богу, мы по крайней мере живем.

Раз вы общаетесь с людьми, ездите по стране каким вам видится последнее десятилетие? Жизнь в России изменилась?

Все время что-то меняется. Я двадцать пять лет это вижу и понимаю, что нельзя сказать к лучшему или к худшему. У кого-то появились иллюзии в начале 2000-х. У кого-то они исчезли к концу. Окей. Но при этом обычный народ продолжает жить сквозь все это.

То есть такая Россия вечная?

Вечная, абсолютно. Вот жили крестьяне в XIX веке. Ведь кто-то сейчас продолжает жить на том месте, где они жили. И это не новый народ, появившийся неведомо откуда. Это правнуки тех самых крестьян. Да, это тяжелая жизнь. А в XIX веке она была легкая, что ли? Сейчас все-таки получше. Все-таки как-то. Меня успокаивает то, что Россия огромная и с ней со всей ничего не станется. Мне в мире везде хорошо, я могу там быть сколько угодно, но каждый раз, когда я возвращаюсь сюда, я счастлив.

Надрыва никакого нет. Я же вижу людей. У меня нет своего сердца. Мое сердце это их сердца

У вас никогда не возникает чувства, что вы здесь беззащитны?

Я открыл позавчера в аэропорту газету английскую и прочитал про нашего солдата, который отслужил четыре месяца, его похитили и 11 лет держали в рабстве где-то там на юге. И когда он сбежал, его собственная воинская часть посадила за дезертирство. Вот та страна, в которой мы живем. Не факт, что в других лучше. У нас есть ощущение, что там лучше, может, это и правда. Но мы имеем дело с тем, с чем мы имеем дело. И я никогда не переставал надеяться, что у власти когда-нибудь появятся люди, которые перестанут воровать и начнут заниматься приведением всей системы в порядок, потому что система проржавела. А опыт человечества показывает, что очень удобна такая вещь, как династия, потому что когда у власти находятся одни и те же и передают ее друг другу, когда есть преемственность, им не нужно воровать. У них уже все есть, и они могут заняться народом. Может быть, моя версия неправильна но хочется же верить, что когда-нибудь все будет разумно, даже если эта вера нелепа, все равно хочется. В любом случае надрыва никакого нет. Я же вижу людей. У меня нет своего сердца. Мое сердце это их сердца. А поскольку их много, поскольку я вижу наш простор, наш размах, мое сердце в полном покое, в полной уверенности, что с Россией ничего не станется.

То есть в том, что вы Поезд в огне снова начали живьем играть, тоже нет никакого подтекста?

Это же внутреннее ощущение. Я 20 лет не пел эту песню, потому что мне это казалось непристойным. Прошлым летом спел и понял, что мне она нравится. Впрочем, пока мы перестали ее играть. Перед выборами играть Поезд в огне это было бы неправильно. Это уже как махать флагом, причем никуда не призывая. Я свою точку зрения высказал, все ее знают дальше пусть делают то, что хотят. Для меня важно другое: то, что существует истина, которая бесконечно выше и подлиннее любой политики, и мы все прекрасно знаем о том, что она есть. Относительно ее и нужно отсчитывать свою жизнь.

Марш священных коров, одна из немногих песен Архангельска, в полной мере соответствующая позднему Аквариуму блаженного периода. Тоже, впрочем, не без хулиганства

Слушайте, совсем забыл спросить. У вас на альбоме есть песня Марш священных коров. Когда вы на концертах ее играли, там однажды было слово злоеучая. А в записи оно изменилось на божественная.

Абсолютно точно. Я не считаю себя вправе использовать матерную лексику в песнях. Для меня это преступление. Эта строчка как анекдот была одноразово точна и смешна; но только один раз. Теперь она изменилась и для меня стала прочнее и точнее. Есть люди, которые по неведению берут на душу тяжкий груз публичной матерщины и вместе с этим берут на себя последствия этого. А мне это делать противно. В жизни есть значительно более сильные переживания, чем мат со сцены.

Альбом Архангельск должен появиться на сайте Kroogi 23 сентября. В этот же день Аквариум выступит с презентацией пластинки в московском Live Music Hall.

Источник: afisha.ru

Добавить комментарий