За последние восемь лет (с 2004 по 2012) в Молдове количество детей школьного возраста (от 7 до 18 лет) уменьшилось на 30% — с 740,2 до 515,1 тысяч.
В мирное время, в отсутствие эпидемий и природных катаклизмов, что худшее может случиться со страной? Какое будущее может ждать государство, теряющее молодёжь такими темпами?
Над пропастью
Но за партами нет и этих детей – по официальной статистике не учатся 29% детей школьного возраста. Выходит, что 149,1 тысяч детей не ходят в школу.
За последние восемь лет (с 2004 по 2012) в Молдове количество детей школьного возраста (от 7 до 18 лет) уменьшилось на 30% — с 740,2 до 515,1 тысяч.
В мирное время, в отсутствие эпидемий и природных катаклизмов, что худшее может случиться со страной? Какое будущее может ждать государство, теряющее молодёжь такими темпами?
Над пропастью
Но за партами нет и этих детей – по официальной статистике не учатся 29% детей школьного возраста. Выходит, что 149,1 тысяч детей не ходят в школу.
Хочется не поверить. Но не получается – школы получают дотации на каждого ученика, из которых потом оплачивают коммунальные услуги, тут ошибки быть не может.
Уменьшение числа детей школьного возраста это следствие двух демографических факторов — миграции и уменьшения рождаемости, которое началось в 1988 году и продолжалось до 2000 года, после чего осталось на примерно одинаковом и довольно низком уровне – 1,3 ребёнка на одну женщину (2,7 в 1987 году). В ближайшие годы количество школьников будет продолжать уменьшаться – часть сегодняшних школьников родились в 1994-1999 годах, когда рождаемость была выше. И миграция, и уменьшение рождаемости – следствие экономической ситуации, которая в обозримом будущем останется тяжёлой.
А что дети не ходят в школу – следствие безответственности властей и апатичности общества в целом.
Помимо того, что дети не ходят в школу, примерно половина детей не получает законченного среднего образования. В 2012 году выпускниками гимназии (9 классов) стали 38,4 тысяч человек, а лицеев (12 классов) – всего 18,8 тысяч. Для сравнения – в 1980 году из числа школьников, закончивших 8 классов, впоследствии 97,4% получили среднее или среднее специальное образование.
В 80-е годы молдавские средние школы (дневные, вечерние, интернаты) выпускали единовременно около 70-80 тысяч человек, из которых примерно 10 тысяч поступали в высшие учебные заведения. В 2012 году лицеи закончили 18,8 тысяч человек, а университетское образование первого уровня (без мастерата) получили – 20,1 тысяч человек. Иначе говоря, какой-либо отбор по знаниям или по личным способностям отсутствует – все выпускники поступили в университет. Можно с уверенностью сказать, что уровень сегодняшнего студента соответствует уровню унылого советского троечника.
Из-за резкого снижения уровня жизни и социального статуса школьного учителя, упало качество школьного образования. Иногда трудно найти приличного учителя физики. Оплата труда университетского преподавателя в сравнении с советским временем упала ещё более резко.
Есть и другие факторы снижения уровня студентов – материальный (не у каждого ребёнка есть возможность платить за образование), и языковой (русский язык последовательно выдавливается из молдавской системы образования). В нарушение законодательства ряд специальностей (медицина, право, другие) преподаются только на румынском языке, из-за чего русскоязычные, как правило, туда не идут.
Общее количество студентов в 34 университетах — 102,5 тысяч человек. Такое количество специалистов не востребовано экономикой страны, да и за рубежом особого спроса на молдавских юристов и психологов не заметно. Университетское образование стало бизнесом, а других задач у университетов собственно и нет.
Vox populi
Преподаватели высказываются о студентах единодушно, вне зависимости от университета и языка преподавания.
Юлия Семёнова, история театра, Славянский университет:
» … это несчастный человек в том смысле, что он полуучкой выходит из школы (я имею в виду ребенка из средней семьи, а не из той, где могут платить репетиторам и отправлять на курсы английского), полуучкой выходит из вуза. Он не получает базовых знаний, следовательно, у него нет ассоциативных связей, ему сложно решать поставленные задачи не потому что он тупой, а из-за отсутствия базы.»
Емилиан Галайку-Пэун, румынская филология, МолдГУ:
» … это ужас. Представьте себе, студенты третьего курса не знают кто такой Ленин. Один сказал – великий русский баснописец. Мне не смешно. Если предлагают преподавать – отказывайтесь наотрез!»
Олеся Рудягина, русская филология, Славянский университет:
«Я думаю, что уровень сегодняшнего студента, в общей массе, катастрофичен. Учебники, обстоятельства выживания, масс-медиа делают своё дело. Знаний нет. Студенты путают феодальный строй с рабовладением, плохо понимают разницу между капитализмом и социализмом, в эпоху Петра первого, скажем, у них легко вписываются большевики. Читают, в основном, Коэльо. Смотрят “Хоббита”,»звёздные войны» и т.д. Зато виртуозно списывают. Бывают, безусловно, блестящие ребята. Но здесь — исключительно «виновата» семья! Круг интересов в семье. И ещё — редкий исчезающий тип Учителя в лицеях, — умеющий увлечь, зажечь, вдохновить. А, в основном, — апатия и единственное желание не мытьём, так катаньем, заполучить эту бумажку и — «закрыть тему».»
Николай Цвятков, политология, МолдГУ, Экономическая Академия:
«Я не могу сравнивать уровень студента советского периода с сегодняшним, но если сравнить студентов скажем 2002 года и 2012, то очевидно снижение общего уровня знаний и навыков. В последние годы, после лицея, они приходят уже в совершенстве владея навыками списывания и простого воспроизводства заданного материала. В этих условиях студента тяжело обучить самостоятельно мыслить и приходится на ходу прививать тягу к познанию нового.»
Петру Негурэ, социология, МолдГУ, УЛИМ:
«Если коротко, то я недоволен своими студентами. Я не знаю, какими они были раньше (например в советское время). Но мне кажется, что они хуже и хуже. Почему? Главная тенденция, по-моему, это массификация высшей школы.»
Богдан Цырдя, политология, Педагогический университет:
«Уровень студентов упал и продолжает падать, но надо сказать, что деградирует и преподавательский состав, и вся инфраструктура системы высшего и среднего образования. Началось это ещё в начале девяностых, когда уехали многие преподаватели высокого уровня, а те, кто пришёл им на смену, оказались неравноценной заменой. Иногда преподаватель пытается донести до студентов материал, который плохо понимает сам. Другой негативный фактор – коммерциализация университетов. Пока студент платит за обучение, университет заинтересован сохранить его любым способом.»
Борис Шаповалов, социология:
«Об уровне подготовки студентов думаю очень плохо — на половине факультетов молдавских вузов преподают вчерашние выпускники. На технических и прикладных специальностях полнейшая деградация.»
Михаил Пойсик, экономика, Аграрный университет, Экономическая
Академия:»Безальтернативная коммерциализация образования привела к тому, что каждый преподаватель понимает (а если нет, то ему «доходчиво» разъяснит вышестоящий руководитель), что исключение учащегося приведёт к уменьшению финансирования учебного заведения. Позорно низкий уровень оплаты труда преподавателя делает эту профессию малопрестижной, что предопределяет общеинтеллектуальный и профессиональный уровень. В высшей школе большинство преподавателей работает на полторы ставки, научная работа ведётся формально, далеки они и от практической деятельности. Масса всё усложняющейся отчётности, якобы призванная добиться повышения качественного уровня учебного процесса, на практике выливается в имитацию кипучей деятельности. Даже подготовка диссертаций докторов и докторов хабилитатов в значительной мере чисто бюрократический процесс, имеющий мало общего с наукой. Учащиеся, видя повсеместную девальвацию человеческих ценностей, бесполезность углублённого образования для их будущей деятельности, попросту отсиживают свой аттестат или диплом.»
Демодернизация
Что в таких условиях происходит в академической среде?
Александр Дикусар, член-корреспондент АН Молдовы:
«Пока нельзя говорить о полном крахе науки, но динамика ужасная, я с этим согласен. Молдова в этом смысле повторяет все процессы, которые происходят в России и во всех странах бывшего Cоюза. Но Россия является и страной миграции, и реципиентом, чего о Молдове не скажешь.
Я везде пишу, не являясь коммунистом, о значении Кодекса о науке и инновациях, принятого парламентом, когда у власти были коммунисты. До этого момента финансирование науки составляло 0,17% от ВВП; для сравнения — в Европе норма – 3%, Россия хочет получить 1,8%, при том, что ВВП России немного отличается от ВВП Молдовы. В 2009 году финансирование науки в Молдове достигло 0,75% ВВП, но по итогам 2012 года снизилось до 0,4%, а на текущий год принято решение о дальнейшем снижении приблизительно до 0,3%.
Это приводит к тому, что молодые ребята, которые так воспитаны, что не могут жить без науки, фанатики науки, не могут в ней оставаться. Потому что на зарплату нельзя жить, нельзя кормить семью, нельзя надеяться купить квартиру. И что остаётся делать? Очень многие уезжают.
Происходит старение научных кадров, приток молодёжи в науку всё меньше и меньше, а науку, как правило, делают молодые. Руководство ставит нам задачу омоложения, мы говорим об этом с сотрудниками. А сотрудник спрашивает – а разве за моей спиной стоит очередь? Можно отправить на пенсию 70-ти летнего учёного, но разве кто-то дышит ему в затылок?
Я считаю основополагающим для любого общества – развитие науки. Это моя вера. Наука это многофункциональная вещь, это часть культуры общества, она выполняет социокультурную функцию, а также образовательную, и функция влияния на экономику.
Я не устаю повторять высказывание Жолио-Кюри: “Государство, которое не развивает собственной науки, превращается в колонию.”»
Прогноз
К сожалению, все факторы о которых шла речь – миграция, уменьшение рождаемости, недостаточное финансирование культуры, образования и науки – сводятся к плохому управлению и ухудшению экономической ситуации.
Вероятнее всего, мировой экономический кризис будет затяжным, что может поставить под угрозу и занятость молдавских гастабайтеров, и получение западной помощи. На молдавскую экономику надежды мало — очевидно, что экономическая элита не заинтересована в развитии реального сектора экономики. Возможно потому, что быстрее и проще делить бюджет, заниматься переделом собственности, контролировать финансовые потоки из-за рубежа.
Заставить Правительство заниматься экономикой, призвать чиновников к ответственности, в теории, должен избиратель, но пока этого не происходит. А до тех пор пока не будет улучшений в экономике – депопуляция и демодернизация будут продолжаться нарастающими темпами.
Автор: Олег Краснов
Источник: noi.md