В начале апреля недавно справившая свое 15-летие группа «Ундервуд» выпустила шестой студийный альбом под названием «Бабл-гам». Пластинка, как это часто водится с случае с коллективом, получилась с двойным дном, но как всегда ироничной и лиричной одновременно. Московскую презентацию диска авторы хита о Гагарине назначили на 12 апреля в клубе Б2. Накануне концерта «Лента.Ру» расспросила лидеров «Ундервуда» Владимира Ткаченко и Максима Кучеренко о новом альбоме, а также встречах с Дмитрием Приговым, чтении Библии и Лао-Цзы и застольях с пилотажной группой «Стрижи».
В начале апреля недавно справившая свое 15-летие группа «Ундервуд» выпустила шестой студийный альбом под названием «Бабл-гам». Пластинка, как это часто водится с случае с коллективом, получилась с двойным дном, но как всегда ироничной и лиричной одновременно. Московскую презентацию диска авторы хита о Гагарине назначили на 12 апреля в клубе Б2. Накануне концерта «Лента.Ру» расспросила лидеров «Ундервуда» Владимира Ткаченко и Максима Кучеренко о новом альбоме, а также встречах с Дмитрием Приговым, чтении Библии и Лао-Цзы и застольях с пилотажной группой «Стрижи».
В начале апреля недавно справившая свое 15-летие группа «Ундервуд» в
«Лента.Ру»: В одном из главных хитов новой пластинки вы высмеиваете систему ценностей современного успешного человека — «Машина. Квартира. Мировая слава». А каковы ваши личные жизненные приоритеты?
Максим Кучеренко: Мне кажется важным получать от людей их искреннее «спасибо». Это критерий подлинного обмена человека и общества. В современном обществе все меньше места для базовых человеческих ценностей. Все выше и выше возводится стена между индивидуумом и другими.
Премьера песни группы «Ундервуд» на «Ленте.Ру» «Квартира. Машина. Мировая слава» Как уживаются в коллективе два эго? Случаются ли у вас, например, периоды Леннона— Маккартни времен поздних The Beatles, когда вы даже не общаетесь друг с другом и пишетесь поодиночке?
Владимир Ткаченко: Леннон и Маккартни писали вместе песни достаточно недолгое время. А потом это просто вошло в привычку — подписывать авторство двумя фамилиями. Что касается нас, то у нас бывает всякое. У каждого своя система культурных ценностей и свой песенный язык. Есть сочинения общие, а есть частные. И при этом не общаться вовсе не обязательно. Хотя ссоры бывают, конечно. Многое в этих делах зависит не только от самих носителей эго, но и от того, какие у них функциональные обязанности в группе. А насчет того, как мы пишемся в последнее время — ну, инструментал пишем всей группой, сообща, а вокалы поодиночке.
У группы сложился довольно интересный состав, с вами играют музыканты с определенным бэкграундом. Как вы все вместе повстречались, и чего нового они привнесли в вашу музыку?
Максим Кучеренко: Мы рады тому, что такие мастера своего дела, как наши музыканты, сотрудничают с нами. Это глубокие и жизнелюбивые люди, настоящие персонажи жизни. Барабанщик Владимир Бусель — один из изобретателей уникального инди-проекта «Я и друг мой Грузовик», Корней — это вообще наш Нил Янг, если хотите, с потенциалом концертного и студийного гитариста, продюсера и сонграйтера, басист Андрей Гагауз — это человек Жизни, который видит ее, пародирует и философски интерпретирует. С ними можно очень долго проводить время. Это настоящий терпеливый и профессиональный состав, Богом данный. Как писал Окуджава: «Все они красавцы, все они таланты, все они поэты..»
Для этого альбома вы взяли нового продюсера (кстати, говорят, с ним все шло как-то не очень гладко во время записи). Что изменилось в творческом процессе, и оправдало ли себя привлечение этого кудесника звука с Украины?
Владимир Ткаченко: Как раз с Евгеном Ступкой все прошло на удивление гладенько. Он нас элементарно построил. Не в армейском смысле этого слова, а в идейном. Он построил звук (он и Боря Истомин), построил альбом. Лично меня он научил идти на серьезные компромиссы. Я вряд ли раньше потерпел бы, если бы кто-то советовал мне изменить структуру песни. Ступка выливает из песни ненужную тяжелую воду и оставляет там только полезный концентрат.
В одной из новых песен вы цитируете Пригова. Кто еще из современной или не современной поэзии вам интересен? В общем, каковы ваши литературные ориентиры?
Максим Кучеренко: «Живите не по лжи», — это сказал нам Пригов в Новосибирске в пять утра, когда мы с Виктором Ерофеевым и, собственно, Дмитрием Александровичем заканчивали сидеть за пивом. Это был волшебный вечер. Пригов читал по просьбе Ерофеева «Куликово поле». Пригов был Джинн в современном искусстве.. Я не могу другого сравнения подобрать. Это был открытый, добрый человек и одновременно витающая субстанция мыслей, идей, концептов. У нас были теплые встречи с Тимуром Кибировым и Бахытом Кенжеевым. Я думаю, у многих они были.. Многие с ними пили. Когда я открываю книги их стихов, я слышу их голоса. Строки звучат их тембром в моей голове. Поэтому для нас они Поэты.
Ни альбома без строчки про Голгофу. Откуда у вас эта псевдобиблейская тематика — помнится, особенно она расцвела на альбоме «Опиум для народа»?
Владимир Ткаченко: Что вы вкладываете в понятие «псевдобиблейская»?! Пока вы думаете, я вам вот что скажу: обращаться к Библии и к ее сюжетам это более чем нормально. Есть песни, в которых мы либо фантазируем на библейские темы («Как звали парня», «Мария и снег»), либо переживаем их, исходя из опыта прожитых лет («Рок-н-ролльный возраст Христа»). Мне это очень нравится. В эпоху Возрождения люди только тем и занимались, что творчески обрабатывали страницы Ветхого и Нового Заветов. Спасение человечества через страдания и муки одного человека — это больше, чем поэзия. Там есть о чем писать.
«Ундервуд». Фото с сайта группы На диске можно найти приветы Гребенщикову («Молодые львы») и Бутусову («Гудбай, Китай!»). Это осознанные или случайные реверансы русскому року? Какое влияние он на вас оказал и продолжает ли влиять ныне?
Максим Кучеренко: Русский рок написан, наверное, как и русский классический роман в литературе, или как русский авангард в изобразительном искусстве. Время великой Имперской культуры прошло. Не только в России, но и во Франции и в Англии. Грядет вновь великое переселение народов. В Европе азиатские иммигранты уже составляют почти треть населения. Демографы пишут, что это — неизбежность. Россия через 100 лет станет другой. В ней сохранится всего треть (автохтонного) аутентичного населения. И, если 400 лет назад у русского человека появилась татарская раскосость, то через сто лет появится нормальная темнокожесть и т.д. Я все это к тому, что все наши песни и цитаты — это такие поминальные записочки. Запомнить, сохранить и запечатлеть. Всем этим будут пользоваться другие для созидания других культурных объектов. Будут свои новые курчавые Пушкины и Гребенщиковы.
Про Китай, кстати, смешная песня. А вы сами покупаете китайские вещи? Вы вообще за кого — за Китай или за Америку?
Владимир Ткаченко: Конечно, китайские вещи покупаем. Все китайское. Только пельмени русские. Лично я люблю французскую кухню, итальянскую обувь, испанский футбол, английскую музыку и русскую литературу. В Китае меня привлекают философы. Они умнее всех. Только читая Лао-Цзы, народ может стать великим. А в Америке и так пока все в порядке — недавно начал читать книжку Бжезинского «Великая шахматная доска» — такой милый оптимист этот Бжезинский, но до Лао-Цзы ему, как до Кракова раком.
В пресс-релизе к диску говорилось, что на «Бабл-гаме» вы впервые в своей практике обратились к гражданской лирике. Ранее «Ундервуд» уже неоднократно выстреливал едкой сатирой на общество. Что изменилось сейчас?
Максим Кучеренко: Гражданская лирика — это портрет граждан в словесной форме. Почти соцреализм: ясность, масштабность, величие Человека, сила и разум. Почти гимны. У нас есть, с кого писать портреты. Мы дружим с пилотажной группой «Стрижи» и можем похвастаться, что из всех рок-музыкантов мы с ними больше всех пили и одномоментно, и в совокупности. Общество нуждается в заботе и покое. Человек наш устал. Поколение, пережившее перемены, не имеет энергии на новые революции.
Л. : Презентация диска специально приурочена ко Дню космонавтики? Чем эта дата для вас важна, помимо отсылки к первому хиту?
Владимир Ткаченко: Это по-настоящему весенний праздник. Природа никогда не ошибается. Смотрите — самые главные праздники весной — 8 марта, День Победы, День Космонавтики, Пасха, Благовещение (Рождество и Новый Год не в счет — это рубежные даты, и они отделяют один год от другого). Это пробуждение природы и пробуждение всей истории. Шестидесятые прошлого века были по-настоящему великим десятилетием, и начались они весной 61-го с полета Юрия Алексеевича. А какие праздники летом? Лето — ленивое время года, и праздники тоже ленивые. А какие праздники осенью, кроме праздника сбора урожая? Годовщина октябрьской революции… Вне всякого сомнения, весна в выигрыше.
Еще один интересный момент — специальными гостями концерта заявлены летчики пилотажной группы «Стрижи». Каким совместным номером будете удивлять публику?
Максим Кучеренко: «Стрижи» очень организованно подошли к вопросу. Они трижды приезжали на репетиции. Нарезали специальное видео, где летают самолеты. Придут на концерт — подготовленные и нарядные. Выбрали спеть песню «Очень хочется в Советский Союз». Будут петь втроем во главе с гвардии подполковником Дмитрием Копосовым. Втроем споют всю песню. Тембр у них совместный теплый, душевный.
Вам еще доводится ощущать себя «группой одного хита» или этот период успешно преодолен?
Владимир Ткаченко: Даже не думаю об этом. Это иногда нелегко понять «хит — не хит», да и незачем. Мне кажется, что в России писать хиты, может, и непросто, но рецепты весьма определенные существуют. Главное, чтоб «Мурка» в голове звучала.
Источник: lenta.ru