Таус Махачева бакалавр лондонского колледжа Goldsmith, окончила Институт проблем современного искусства и РГГУ. Победительница конкурса Инновация в номинации Новая генерация в 2012 году. Делает вещи метафорические, но при этом нейтральные даже когда переодевается в шерстяной костюм и бегает, изображая лошадь. Внучка поэта Расула Гамзатова.
Таус Махачева. Каракуль
В том, что ты делаешь, есть две составляющие западное образование и дагестанский бэкграунд. Как ты эти две жизни совмещаешь?
Таус Махачева бакалавр лондонского колледжа Goldsmith, окончила Институт проблем современного искусства и РГГУ. Победительница конкурса Инновация в номинации Новая генерация в 2012 году. Делает вещи метафорические, но при этом нейтральные даже когда переодевается в шерстяной костюм и бегает, изображая лошадь. Внучка поэта Расула Гамзатова.
Таус Махачева. Каракуль
В том, что ты делаешь, есть две составляющие западное образование и дагестанский бэкграунд. Как ты эти две жизни совмещаешь?
Для меня это вопрос об эксплуатации. Меня можно обвинить в том, что вроде как я со своим западным взглядом возвращаюсь на родину, что-то там снимаю и выставляю. Такой ориентализм. У меня вообще до сознательного возраста не было ощущения, что это моя родина, что я этим интересуюсь. И только на первом курсе в Лондоне, году в 2004, я поняла, что мне это интересно. Я поехала в горы, в дом своего прадедушки, жила там месяц. Пыталась понять, что я делаю, кто я, откуда и зачем. Учила аварский он, правда, оказался очень трудным, и я его так и недоучила, но надеюсь это все-таки исправить. Тогда у меня и сформировалось ощущение, что эти люди мне близки. Возможно, меня вырастили на идеальном образе Дагестана, на дедушкиных книжках, на том, как разговаривают в моей семье. Потом уже у меня случился реалити-чек и я поняла, что весь этот мир благородных мужчин и ценностей почти исчез, а действительность от него сильно отличается. Но с ней тоже можно работать.
Где ты росла?
Родилась в Москве, детство провела в Махачкале, в школе училась опять в Москве, но лето проводила всегда в Дагестане. Я даже не знала что в Москве бывает лето.
Ты же наверняка приезжаешь не в традиционную дагестанскую семью. Скорее, у тебя советско-интеллигентская семья?
У меня семья разная. Она очень большая. Но в основном, конечно, советская интеллигенция. Тетя директор музея, есть много родственников, работающих в Академии наук. Но есть и дальняя сестра, которая своего мужа первый раз на свадьбе увидела. Я ее маму прямо спросила: Ну как же так?. На что мне привели довод, что лучше выходить за своего. А моя двоюродная бабушка недавно звонила маме и говорит Я Таусю в новостях видела, объясни мне, что это такое?. Мама говорит Ну вот, Таусю номинировали на премию. Так что Инновация меня легитимизировала в глазах семьи. Но лучший комментарий был от дяди, который мне сказал Ты теперь как дедушка он тоже Ленинскую премию получил. На что я спросила А сколько у дедушки было Ленинских премий?.
В Дагестане сейчас самая сложная обстановка из всех кавказских республик. Ты это ощущаешь?
Да, это очень ощущается. Недавно мои друзья мне говорят Ой, мы читали, что по версии Би-Би-Си Дагестан одно из самых опасных мест на земле. Я такая: Ну, отлично. Год назад я там была, сижу в музее мне смотрительница говорит На 26 Бакинских Комиссаров сейчас перестрелка, объезжайте. Или один мой родственник ехал по улице, услышал взрыв, смотрит милиционер с оторванной ногой лежит. Он ему перевязал ногу, отвез в больницу, но тот все равно умер от потери крови. И все это в одном шагу от тебя. Взрывают на пляже, чтобы люди не раздевались. Мне кажется, что если что-то не сделать, будет гражданская война. Все очень серьезно.
Таус Махачева. Пуля
Этот фундаментализм он появился уже в постсоветское время?
Да. Правильно, наверное, сказать что это радикально настроенные религиозные группы, которые хотят отделиться от России и создать религиозное государство. Это действительно что-то новое и, мне кажется, это связано с экономикой с тем, что тупо нет работы. Все здесь построено на семейных связях, и молодым парням очень тяжело устроиться. И это при том давлении, которое на кавказского мужчину оказывается: как он должен выглядеть, как одеваться, на какой машине ездить. Здесь тоже общество потребления. Радикализацию я связываю с этим.
Ты в своих последних работах отважно внедряешься именно в мужской кавказский мир.
Меня именно это сейчас интересует. Если брать какие-то гендерные теории, то есть мало исследований о том, что мужчины особенно кавказские так же подавлены вот этой необходимостью соответствовать некоему образу, как женщины подавлены мужчинами. Мне интересно наблюдать, как воспроизводится один и тот же паттерн поведения. Вот например: у имама Шамиля в войске были медали за трусость нашивки, которая свидетельствовали о недостойном поведении в бою.
Стигма трусости?
Да, именно. Или в проекте про собачьи бои я использую старый советский сюжет североосетинской студии телевидения, где античные статуи как будто спрашивают у чемпиона мира, борца Али Алиева, про его поражения когда ему было обиднее всего.
А как тебя, московскую девушку, воспринимают мужчины, которых ты снимаешь?
Когда мы снимали стрит-рейсеров, я почти с ними не взаимодействовала я все время была в машине, снимали операторы. А вот когда я занималась собачьими боями, я внедрялась через своего друга Мурада Халилова, который знал организаторов. Но вообще, как правило, меня представляют как внучку Расула Гамзатова. Надо сказать спасибо дедушке, потому что я сразу становлюсь своей, и это меня защищает.
Расскажи про собачьи бои.
Мне рассказал о них мой приятель. Существует чемпионат Дагестана, чемпионат Кавказа и чемпионат мира, и по итогам боев выпускаются видео-сборники. Меня заинтересовало как это выглядит мужчины бегают вокруг, подбадривают собак: Малыш, давай! Мужчина, давай!. Это наделение собаки мужскими, человеческими качествами меня тоже интересует. Сначала я ездила к заводчикам они сами с собаками бегают, плавают. Вообще стереотипное представления о боях что это очень кровавый, убийственный спорт. Это не так. Собаки бьются не до конца, есть четкие правила проигрыша. Если собака поджала хвост или издала определенный визг это все в тишине происходит то все, она проиграла. И бой заканчивается. Есть особая коммуникация между собаками, она у них врожденная. При этом бьются только кобели, сук не пускают потому что вот они бьются до конца, у них другой инстинкт. Есть легкий, средний, тяжелый вес. Если 15 минут никто не сдается, делают второй раунд. А вообще эти бои называются не бои, а тестинг боевых качеств отечественных волкодавов. Потому что это собаки пастушьи но они не пасут, а именно от волков защищают. Большинство этих собак не выращены специально они просто проявляют боевые качества, когда сторожат овец. Этот проект, Позволь мне быть частью нарратива, я делала с куратором Лешей Масляевым. Меня в нем вообще почти нет я редуцируюсь. Там много документальных интервью с заводчиками собак. Вообще, вся выставка получается как размышление о том, может ли документалистика быть правдивым документом эпохи ведь во всем есть пропагандистская составляющая, и в съемках про Али Алиева, и в моих съемках, наверное, тоже. Я думала, как в советское время формировалась картина Северного Кавказа например, был такой киножурнал Северный Кавказ, где циркулировали совсем другие идеи. Где сейчас увидишь промо-ролик про токарей, которые делают розетки на фабрике в Ингушетии?
Мужчины бегают вокруг, подбадривают собак: Малыш, давай! Мужчина, давай!
Ты выставляешься в Дагестане?
Да, и мне кажется что это важный момент, и я могу претендовать на то, что я не очень экзотизирую свою культуру. Я стараюсь в Дагестане читать лекции, выставлять и обсуждать свои работы. Какой-то резонанс имело мое видео Пространство торжества об абсурдности новых дагестанских свадебных традиций. Я не уверена, что они были такими же в советское время. Тогда же существовал унифицированный образ советская работница, освобожденная женщина востока. В Махачкале есть единственная галерея, называется Первая галерея, она сейчас переехала в Каспийск. Там как раз проводили Северо-Кавказскую биеннале было много художников из Чечни, из Северной Осетии, из Азербайджана, Ингушетии. По-моему, это положило начало какому-то диалогу, потому что Кавказ очень разобщен. Я в этой галерее планирую после того, как закончу магистратуру, большой проект. Хочу подать на грант президента Дагестана, чтобы сделать там образовательную программу.
Ты в этом году номинировалась дважды на Кандинского и на Инновацию, и оба раза шла ноздря в ноздрю с другой молодой художницей, Настей Рябовой. Кандинского получила она, а Инновацию ты. Ты с ней чувствуешь какое-то родство?
Я не уверена, что мы задаемся смежными вопросами. У нее хорошая методика, которая ее отличает от остальных. Она какая-то не могу сказать европейская но более продуманная, чем многие другие молодые художнкии. Это заслуга скорее не образования, а ее тусовки. Они группой художников все время обсуждают работы, и это такая же критическая тренировка и возможность отрефлексировать то, что они делают, как была у меня, когда я в Лондоне училась. В этом мы с ней схожи. А так просто мир художников ужасно мал, и это проблема образования в том числе.
В твоих работах всегда чувствуется образование. Это хорошо или плохо?
Это и хорошо и плохо. На первой моей выставке один критик сказал, что мои работы похожи на работы всех выпускников Goldsmith это институт, в котором я училась. Если относиться к нему как к какому-то заводу, производящему художников, которые работают примерно с одинаковыми концепциями, тогда это минус. А плюс это, наверное, возможность глубже делать исследования для проектов. Вот, например, проект про эту меховую машину. Сначала я придумала какой-то меховой шар, который я буду катать на природе. А потом я подумала ну, что это за абсурд, омеховевший минимализм, что ли? Потом я узнала о махачкалинских стритрейсерах, и поняла, что хочу попасть в эту субкультуру. Потом прочитала статью своей мамы Одарен шубой с царского плеча про универсальную культурную модель и русскую традиционную форму дара такую, как шуба в царские времена. Шубы же носили всегда внутрь, и только шуты могли их надевать наружу, и это был знак вседозволенности. Потом в сборнике Наслаждения социализма под редакцией Дэвида Кроули я простала статью о том, что советские шубы перерабатывались владелица свою всегда перешивала, передавала такое ценное сокровище своей дочке. Суперзеленая такая концепция, которая уже не существует. И вот этот подход как раз и есть плюс моего образования.
Таус Махачева. Быстрые и неистовые. Премия Инновация в 2012 году
А что эта академичность дает художнику?
Это способ не делать работы-однодневки. Когда я поступала в свой институт, меня спросили на интервью зачем вам учиться, вы ведь уже выставляетесь? Ну, я им говорю вот, например, проект Усилие. Я выхожу, толкаю камень. Но это слишком просто. Зачем постоянно одно и то же репродуцировать? Есть такой художник Джерард Бирн. Он взял за основу дискуссию писателей-фантастов 1963 года о том, как будет выглядеть будущее. Нанял актеров, эти актеры ее разыграли. И это очень интересный и глубокий проект, который использует академический способ исследования.
В Москве действительно всего 3-4 художника так работают, но на Западе их очень много. Ты чувствуешь разницу между тем, как делать карьеру там и здесь?
На западе все происходит намного медленнее. Если тут мне дали за Быстрых и неистовых премию, то когда я показывала ее одному профессору в Королевском Колледже Искусств, он меня просто разгромил. Он мне сказал, что я полагаюсь на вау-фактор этой машины, что у меня непродуманный монтаж. Это на сам деле правда, и это слабость работы. Но я ее буду и в Лондоне выставлять. Просто я учусь и все работы обсуждаю с преподавателями в этом смысле мои работы, действительно, школьные. Например, я обсуждала со своим преподавателем диссертацию. Мы начали говорить о памятниках, и я вспомнила про памятник моему прадедушке на центральной площади в Махачкале. Его звали Гамзат Цадаса, он тоже был поэтом, а похоронили его прямо под собственным памятником. Я подумала, может, мне сделать какую-то работу: взять и помыть этот памятник, как моют могилу или что-нибудь в этом роде. Но пока это общая идея. Надо выяснить, как в советское время хоронили, были ли еще такие прецеденты. Я думаю, что обсуждения с преподавателем дают много для понимания того, что ты делаешь и того, как другие люди считывают твои работы. Часто на выставках художник рассказывает ну прямо такую историю вообще. А ты смотришь на его работу и ничего этого не можешь увидеть. Читаемость это навык, который ты вырабатываешь.
Выставку Таус Махачевой Позволь мне быть частью нарратива можно увидеть в галерее Paperworks до 11 мая
Источник: afisha.ru